Операция «Кристалл»
Шрифт:
– Да ты не щупай, что ты там нащупаешь, – грубо оттолкнул его руку Солонин. – Дай-ка я. Да не бойся ты, я врач.
Солонин стал осторожно пальпировать за ухом старшого, при этом у него было озабоченное лицо.
– О, старшой, это онкология… Это серьезно. Ты в больницу не обращался?
Старлей затравленно огляделся вокруг – губы у него дрожали.
– Эт-то опасно? Это м-можно вылечить?
– Ну, уже довольно запущено, вот только если в хорошую клинику…
До центра Солонина довезли на милицейском «шевроле». Вел машину тот самый
Старшой виновато заглядывал в глаза Солонину и поминутно просил прощения. Солонин обещал похлопотать за него в Министерстве здравоохранения.
– Слушай, старшой, – спросил Солонин, – городок художников на «Соколе» – это тоже твой район?
– Нет, это другое отделение, но у меня там начальник в корешах. А что?
– Довези меня туда, приятель.
Когда «шевроле» уехал, Солонин подумал, что старшой и вся его команда – в общем-то неплохие ребята когда-то были… Их и сейчас можно перевоспитать. Только некогда этим заниматься.
И больше он про старшого не думал.
Когда подходил к даче Фридмана, почувствовал какой-то странный укол. Что-то ему здорово не понравилось, что-то очень насторожило. И даже еще раньше насторожило, когда он спросил у старшого, не его ли это район. Солонин предчувствовал нечто плохое.
Зря он отпустил старшого. Дом Фридмана был оцеплен. Милиционеры мрачно стояли у калитки, во дворе, шугали юрких репортеров, на вопросы не отвечали.
– Что случилось-то? – спросил Виктор какую-то девушку с фотоаппаратом.
– Да хирург здесь жил, довольно известный, – ответила она и вдруг спохватилась: – А вы из какой газеты?
– «Пятый уровень», – улыбнулся Виктор.
– Это что-то мелкое, да?
– Совсем незаметное, – кивнул Солонин. – Так что с хирургом?
– А доска ему на голову свалилась. Насмерть.
– Доска? – ахнул про себя Солонин, вспоминая рассказ Фридмана о «счастливчике», который шел мимо стройки.
– Ну не доска – балка, – поправилась девушка. – Дом-то старый.
Виктор резко повернулся.
Нет, «доброе начинание» гэбэшника живет и сеет вокруг смерть.
Когда выносили тело Фридмана, одна рука покойника свесилась из-под простыни. Крепкая рука хирурга. Даже немного грубоватая. А сколько жизней спасла… Вот свою уберечь не смогла.
Глава 24. Россия, Кулойское плато
Дверь вертолета с грохотом закрылась, и мотор начал пронзительно свистеть.
– Череп, а ты летать не боишься? – весело поинтересовался кто-то, стараясь перекричать шум винтов.
Череп, тот самый мужик, который собирался продать Гоше кольцо, уже хотел ответить что-то непристойное, но машину слегка повело вбок и оторвало от земли.
– Лети-им! – радостно закричали бомжи. – Смотри, а вон наши менты!
Кто– то на радостях выставил в иллюминатор голую задницу, кто-то неудержимо весело захохотал, кто-то начал орать разухабистые матерные частушки. А вертолет, набрав высоту, медленно пополз над перепаханными полями, над маленькими, будто игрушечными деревушками, над серебряной ленточкой реки и наконец над унылым, нескончаемым частоколом леса.
– Под крылом самолета о чем-то поет зеленое море тайги-и! – вразнобой затянули песню никому не нужные люди без места прописки.
Других слов больше никто не знал, поэтому с настойчивостью заевшей пластинки эти несчастные продолжали повторять припев.
– Под крылом самолета о чем-то поет зеленое море тайги!
Так и тянули часа два, пока вертолет медленно полз над этим самым зеленым морем.
А Георгий лихорадочно пытался запомнить маршрут. От Архангельска на северо-восток, два раза пересечь реку, небольшой горный хребет. Хорошо, что хребет. Будет виден издалека. Потом болота, опять река. Небольшое озеро, на берегу которого маленькая одинокая избушка, наверное, охотничья заимка. Там обязательно должна быть провизия, какая-нибудь теплая одежда и лыжи…
– Под крылом самолета о чем-то поет зеленое море тайги!
Вертолет приземлился на небольшой поляне, далеко за озером. Пилот куда-то убежал и через пару минут вернулся с пятью вооруженными людьми. Бомжей вытряхнули из теплого уютного салона и построили в один ряд. На середину вышел высокий худой старик с большими, желтыми от табака руками и долго рассматривал прибывших.
– Да-а, – сказал он наконец, сплюнув в снег, – кривое не может сделаться прямым…
– Это ты про свой карандашик? – весело крикнул Череп, и все дружно загоготали.
Старик тоже улыбнулся. Покачал головой, подошел к Черепу и вдруг изо всей силы саданул ему кулаком прямо в зубы. Череп полетел на землю. Попытался встать, но дед ему не дал. Подскочив к нему, стал жестоко избивать тяжелыми коваными башмаками, пока тот не затих.
А старик, который теперь и стариком-то не казался, деловито отряхнул штаны, поправил на затылке шапку и равнодушно оглядел остальных. Остальные не проронили ни единого звука, будто ничего не произошло.
– Ну вот, а теперь давайте знакомиться! – четко и ясно сказал он. – Меня зовут Егор Петрович, я тут самый главный начальник. Как вас зовут, мне не интересно. Хочу сказать сразу – я тут никого не держу. Кто хочет, может уходить прямо сейчас. Тут до ближайшего жилья всего ничего – сто сорок километров. Правда, медведей полно, но это уже ваша забота.
– А че мы тут делать будем? – робко поинтересовался кто-то.
– Хороший вопрос. – Егор Петрович улыбнулся. – Вы тут будете заниматься здоровым физическим трудом. Это очень полезно для здоровья. За это я буду кормить вас три раза в день и каждому ежедневно буду выдавать по чекушке водки. Вот, пожалуй, и все. Хочу сразу представить вам Борю. – Он ткнул пальцем в маленького кряжистого мужичка с бельмом на правом глазу и с автоматом наперевес. – Он будет вашим старшим. Если кого обидели – сразу обращайтесь к нему, он разберется. На этом все. Сейчас вам покажут ваше жилище, а через час отправят на работу. Обед в два часа дня.