Операция "Паритет"
Шрифт:
У генерала удар в голову - коронный удар. Никто так не умеет бить как он. И учил, показывал нервный узел. Бить надо только туда. И в морг ездили тренироваться. И в живую приходилось неоднакратно. Но как у него - не получается.
Однажды Потапыч был в командировке в Америке. Задание было такое. Зайти в один из провинциальных банков, открыть банковскую ячейку, забрать оттуда информацию. Объект из ячейки спрятать в накладной гипс на руке. В ящик положить деньги, зашифрованное задание. И выйти из банка. В нужном месте поставить знак, продублировать сообщением, замаскированным под спам на электронную
С виду ничего сложного. Только когда выходил, то в банк ворвалось трое негров масках с оружием. У командира было два пистолета. Он мог положить их там же. Только потом объясняйся с полицией. Откуда. Устанавливать личность, оружие. Ничего страшного. Можно года три и в тюрьму сесть. Но при нём было разведсообщение. Шанс компрометации агента. Шанс провала. Как самого, так и источника. Светиться нельзя. Погибнуть тоже нельзя, на трупе найдут сообщение. Что делать?
Негры согнали заложников к стене. Командир начал вести среди американских обывателей вести агитационные беседы о необходимости совершения подвига во славу звёздно-полосатого флага. Сам изображал овцу раненную, постоянно постанывая и потрясая гипсом.
Объяснил, как надо бить. Показал мужчинам, чем подручным нужно вооружиться.
Один оказался странным.
– В голову человека бить нельзя. Это грех. Так человека можно убить!
Генерал ему растолковал, что он бьёт грабителя, что уже само по себе не человек, в горшок.
– Сможешь в глиняный горшок ударить?
– В горшок... Хм. В горшок могу!
А сигналом к атаке послужило, то, что командир запросился в туалет. Грабителей мало, никто его в туалет не поведёт сопровождать.
– Мочись под себя!
– Да, вы что! У меня вот и рука сломана! Мне и так плохо. Избили, ограбили на улице. Жена ушла. Вот банк собирается дом отобрать. И вы ещё под себя мочиться! Дайте я хоть вон в тот цветок схожу!
– Иди! Невезучий!
Нарочито привлекая к себе внимание горестным рассказом, что его ограбили вот такие же громилы, Шеф брёл к горшку с цветком.
Бандиты, обложенные полицией, психовали, а тут повод на пару секунд расслабиться. Они откровенно издевались над бедолагой. Когда генерал подошёл к цветку, то стал поднимать цветок на стул. Чтобы не промазать струёй. "Здоровой" рукой поднял цветок и крикнул:
– Pot up!
В переводе на русский: " Горшок вверх". "Пот ап!" Отсюда и прозвище пошло у него "Потапыч".
Горшок он швырнул в окно, разбил витрину. А мужчины напали на грабителей. Выжили все. А в кутерьме и неразберихе, Потапыч исчез. Некогда ему было принимать поздравления и поощрения.
Так что и своему прозвищу генерал был обязан своему коронному удару в голову.
Поэтому в квартире Инны Ланге он отодвинул меня в сторону и применил его. Точно. Коротко. Почти, даже незаметно. Мгновенно.
Неизвестный кулём упал на бок. Шеф сноровисто проверил карманы. Покачал головой. Пусто.
Ключи, очки, бумажник, какие-то бумажки -- не в счёт. Оружия нет. Да, и по оплывшей фигуре не скажешь, что он боец.
Хотя, в умелых руках и связка ключей - грозное оружие. Для всех открытых участков тела ключ - оружие. Порой и смертельное. Да, и идентифицировать его сложнее. И выбрасывать его - не проблема. Никто не обратит внимание. А если кто и подберёт, то только для того чтобы сдать в металлолом. Для чего ещё ключ на улице нужен? Не пойдёшь же с ним по всем квартирам. Так, что ключ - нужна я штуковина. А у этого в связке есть один - длинный. Итальянские замки. Вон и номер выбит по длине ключа. Сталь хорошая. В глаз, в ухо, в горло хорошо войдёт. Мягкие ткани рвёт на шее, руке. В кошельке, судя по звуку падения, полно мелочи. Тоже оружие. Кидай в лицо мелочь. Мелочь, каждую монетку, можно заточить. Вот тебе и снова оружие. Покопаться нужно в карманах. Творчески подойти к процессу, и ты вооружён. Но нужно чтобы попасть ещё в такую ситуацию. Чтобы без оружия. Ключ и мелочь - оружие отчаяния. Последний бросок. Последний прорыв. Последний, а не крайний. Тогда, всё ставишь на карту. Тогда и карандаш как пика. Но нужно постараться самому, чтобы вот так вляпаться.
А мы люди мирные. Стараемся, чтобы всё было тихо и без пыли, без отпечатков и следов ДНК.
Командир закидывает руки неизвестного тела назад, начинает вязать скотчем, что валяется на полу. Тем же самым, что связана Инна.
Руки у мужчины - чистые. Не похоже, что он часто держит оружие. Ноги тоже спеленали. Помогаю. Берем тряпку - на голову. Так больше страха. Да, и наши лица ему светить вообще необязательно. А вот то, что Инна увидела командира... Плохо. Надо её зачистить. Не хочется. Жалко мне её дурёху. Это видимо боль с болеутоляющим на меня так действует. Раскисаю. Ещё немного и начну реветь. Сопли размазывать по щекам.
– Это что за млекопитающее?
– киваю на лежащее тело, спрашиваю у Инны.
– Дядя.
– Кто?
Ничего не понимаю. Дядя связывает. Дядя бьёт. Дядя переворачивает квартиру вверх дном. Не знаю, может, у них, у немцев, это такие сексуальные игры?
– Это мой дядя. Брат отца. Младший. Развяжите меня.
– Обожди. Сейчас развяжем.
– Объясни, что происходит?
– Дяде - он младший брат отца, позвонили. Сказали, что папа погиб. Дядя ко мне примчался.
– Как зовут его?
– Фридрих.
– Ну, и имя!
– Папу назвали в честь Рихарда Зорге, а его - в честь Фридриха Энгельса.
– Ясно. Тяжёлое наследие прошлого. Жертвы кровавого режима. Продолжай.
– Вот он приехал и начал меня бить, требуя денег.
– Подожди. Он-то откуда знает про деньги?
– Три миллиона планировалось поделить на троих. Папа, я и он.
– Вы случайно в газетах не разместили объявление о своих намерениях, а то, может, ещё пара-тройка родственников и соседей придёт?
– Нет. Больше никто не знает.
Шеф смотрит на меня как на идиота. Развожу руками, пожимаю плечами.
– Ну, да. Такое ощущение, что в соседней комнате сидит двоюродная сестра сводной бабушки соседа из первого подъезда. И то же денег хочет.
На полу тело стало подавать признаки жизни.
– Отпустите меня!
– Ты торопишься, реинкарнация Энгельса в новой ипостаси. Тот тоже любил деньги, но говорил, что за всеобщее равенство и братство. Ты, полагаю, бил свою племянницу из чувства солидарности с трудовым народом Нигерии?