Операция «Сафари»: Разведка боем. Бои местного значения. Огонь на поражение (сборник)
Шрифт:
– А чего ему? Сидит, баранку крутит, – отозвался Сашка. – Делом полезным занимается. О его безопасности другим беспокоиться положено – вон на «фишке» дежурный.
И точно, над забором торчала наблюдательная вышка – такая же бревенчатая и прочная на вид, как и остальная стена, с крытой площадкой, обложенной мешками с землей. А может, еще с чем, хрен его знает. На самой верхотуре в теньке под навесом устроился караульщик в камуфляже и каске с бронежилетом, вооруженный ручным пулеметом. Его напарник со снайперской винтовкой укрылся в тени в глубине площадки. Через монокуляр я разглядел их в подробностях, и пришел к выводу, что ребята серьезные, со своей позиции все поля в округе могут простреливать.
– У вас что, на каждом хуторе отделение военных
– А вы с какой целью интересуетесь? – сделал строгое лицо Сашка. Но долго не выдержал, расплылся в ухмылке. – Нет, конечно. Чтоб на всех дежурить, личного состава не хватит. Сами жители службу несут. У нас от армии косить не принято, от умения владеть оружием жизнь часто зависит. Поэтому служат все, и с удовольствием – где еще нужных знаний за просто так наберешься? На каждый хутор по закону положен комплект вооружения: не меньше пяти винтовок и ручник. Хотите больше – никаких проблем. Ограничения только на автоматическое оружие. Пулеметы в деревнях в персональном владении у старост, они за них отвечают и за утерю могут нехилый срок схлопотать. Впрочем, еще ни одного не получилось бандитам увести – в них заряд подрывной встроен, реагирует на прекращение сигнала от ретранслятора в управе. Ушел от деревни, и можешь с машинкой прощаться. А по-другому нельзя. Боеприпасами тоже казенными снабжают, равно как и снаряжением. Форму уже сами покупают, чисто по привычке – и удобно, и достаточно дешево.
– Что за ретрансляторы?
– У нас связь коротковолновая, на транзисторных передатчиках, – пояснил напарник. – Только их в производство удалось пустить. А дальность у них не больше тридцати километров. Поэтому в каждом населенном пункте, даже на самом крошечном хуторе, обязательно есть дом или хотя бы отдельное помещение, где установлен ретранслятор. Называется «управа», отвечает за нее староста, который вообще-то государственным служащим является, а заодно и функцию охраны порядка выполняет. Там же обычно устроена оружейная комната, на худой конец, просто сейф. Казенное оружие там хранится, а личное у каждого дома. На «фишку» с казенным оружием идут, по всем остальным нуждам личные стволы пользуют.
– Толково, – похвалил я организацию местной службы. – Получается, у вас каждый мужик готовый боец в случае чего?
– Не только мужики, бабы тоже все стрелять умеют. И дети с десяти лет обращению с огнестрелом учатся.
Боевой народ. Понятно, почему аборигены тут тише воды ниже травы – попробуй побеспредельничай, живо на пулю нарвешься.
Тем временем мы миновали вырубку, вновь углубились в лес, и вскоре просека незаметно превратилась в укатанную грунтовую дорогу, вдоль которой кусты были аккуратно изничтожены.
– Там у одного на вышке винтовка была снайперская, – вспомнил я. – Вы их специально производите или как?
– Или как! – съехидничал Сашка. – «Мосинка» это обычная, под стандартный боеприпас. Прицел только снайперский присобачен, ПУ двукратный. Их один частный оружейник производит. А вообще любую винтовку можно снайперской сделать, у них ложе пластиковое с универсальным креплением еще с завода идет. Тот же частник и для автоматов с пулеметами оптику делает, даже армия у него закупает.
– А дальнобойные винтари есть? Под двенадцать и семь калибр, например?
– Насколько я знаю, нет. Для таких случаев есть небольшой запас «гауссовок», типа как у тебя.
– Так вы и для них боеприпасы делаете?!
– Смеешься? Говорю же: старые запасы. Унитары могут вечность храниться в разряженном виде. Как возникает нужда, конденсаторы заряжаем, и готово. Энергоустановки подходящие есть.
Еще одна зарубка на память: боекомплект тут можно будет пополнить. Потенциально. Насколько я помню, унитар 11,5х35 мм состоял на вооружении уже больше ста пятидесяти лет – никто не собирался изобретать велосипед и улучшать и без того хорошее. Если в нем что и менялось, так это тип энергоконденсатора, а размеры какие были, такие и остались. Форма наконечника пули еще могла быть разной, но все равно к моему
– Ты, кстати, шлем не свети особо, – посоветовал напарник, когда хутор скрылся за стеной деревьев. – У нас таких нет, и не было никогда, нечего людей пугать.
Я без возражений снял вызвавший озабоченность Сашки элемент брони и закинул его на заднее сиденье. Действительно, не стоит привлекать лишнего внимания. Если обмундирование и обвес издали еще можно было спутать с местными образцами, то шлем явно выбивался из общего ряда. Так что пусть полежит в укромном месте. Хотя без головного убора стремно.
– Что, совсем защиты для головы никакой нет? – полюбопытствовал я. – Или думаете, что голова кость и пули ей не страшны?
– Именно! – радостно осклабился Сашка. – Шучу, есть, конечно. Только у нас для головы каски стальные, сверху обычно чехол камуфляжный натягиваем. Есть модификация с пластиковым забралом. Но на твой шлем они совсем не похожи.
Пока суть да дело, просека снова вывела нас на обширную проплешину с очередным хутором, практически неотличимым от предыдущего. Проскочили мимо, не сбавляя скорости, соответственно, и интереса у местных жителей не вызвали. От безделья я запустил сканер наладонника на предмет пошарить в эфире и, к удивлению своему, почти сразу же наткнулся на довольно интенсивный радиообмен в коротковолновом диапазоне. Точно, цивилизованные места начинаются. Сашка, вспомнив ночное обещание, вновь принялся донимать меня расспросами о Федерации. Я озаботился было сохранением секретности, но, глянув мельком на подранка, понял, что тому наш разговор по барабану – он жутко мучился от боли в простреленной ноге. В грузовом отделении трясло неимоверно, поэтому каждая кочка заставляла пленника шипеть и корчиться, проклиная нас последними словами.
Примерно через час достигли большой деревни, полностью занявшей немалого размера вырубку. Поселение было окружено защитным периметром из нескольких рядов колючей проволоки с проходами между ними, а также бревенчатой стеной выше человеческого роста. С нашей стороны в него вела наезженная дорога, в которую незаметно превратилась разбитая грунтовка. Перед мощными воротами располагался пост из пенобетонных блоков, на его крыше устроился в укреплении из мешков с землей станковый крупнокалиберный пулемет, в котором я распознал российский «корд». Точно, Сашка же говорил, что они его выпускают. Когда до забора осталось метров двести, Сашка остановил «бобик» и полез в карман разгрузки за рацией.
– С командованием хочешь посоветоваться? – понимающе ухмыльнулся я. По уму, еще у первого ретранслятора это нужно было сделать, но ему виднее, он в местных реалиях лучше разбирается. – Думаешь, меня в деревню не пустят?
– Я не думаю, я уверен, – отрезал Сашка. – В лучшем случае прогонят в шею, в худшем пристрелят. Ну и промежуточных вариантов масса. Не мешай мне, я с отцом-командиром поболтаю.
Не мешай так не мешай. Пусть общается, я даже особо прислушиваться не буду. Вру, конечно. Еще как буду. Сашка возился недолго, почти сразу вышел на нужную волну и запросил некоего «Тополя». Ответили быстро, но потом пришлось подождать минут пять, пока дежурный вызывал начальство. По его приходу Сашка доложился, кратко описал обстановку и собственное положение, не забыл упомянуть нападение копателей и смерть напарника. Командир на том конце провода удивился, затем огорчился, потом озаботился – как, собственно, и подобает командиру, но тут подчиненный преподнес ему главный сюрприз – меня. По-видимому, на такой случай инструкций у них предусмотрено не было, потому что мой напарник выдал прямым текстом в эфир: «Капитан-лейтенант ВКС Земной Федерации Тарасов Александр…» и «Да, с Земли». Что ему ответили, я не разобрал, зато прекрасно услышал ответ Сашки: «Никак нет, не пил. И не курил тоже. Точно с Земли». Продолжительное молчание. Потом очередные помехи в динамике, трескучее бормотание, и ответ напарника: «Так точно. Есть… Деревня Дубовка, ждем».