Операция «Снег»
Шрифт:
После смерти Голоса резидентура пыталась получить у Бентли оставшиеся после него материалы, но она тянула время и даже пыталась нас шантажировать. Приняв предварительно все необходимые меры к защите агентов, сотрудничавших в свое время с Голосом, связь с Э.Бентли полностью прекратили в декабре 1944 года. Эта мера оказалась своевременной.
Спустя год Бентли добровольно явилась с повинной в ФБР, рассказала о себе как о курьере советской разведки, густо переплетая известные ей факты с ложью и фантастическими вы думками.
Как только нам стало известно о явке Бентли в американскую контрразведку и еще до придания этого факта гласности, все дела, имевшие отношение к группе Д. Голоса, пришлось вновь тщательно проанализировать. Поскольку не было полной уверенности в том, что Бентли не расшифровала некоторых ценных агентов, связь с ними была прекращена. Нам надо было внести ясность в то, как идет расследование в ФБР.
По громкой шумихе дело Бентли во многом напоминало «историю с Гузенко». Что же касается конкретных доказательств, то у Бентли, в отличие от Гузенко, на руках не было ни одного документа или других улик. Внешняя разведка по своим каналам внимательно следила за ходом дела в ФБР и на каждое намечавшееся там мероприятие реагировала заранее, чтобы блокировать любую провокацию.
Так, было известно, что директор ФБР Эдгар Гувер придает особое значение показаниям Бентли и списку названных ею более чем ста американцев, будто бы причастных к «советскому шпионажу». В большинстве это были прогрессивно настроенные люди, демократы и антифашисты, к нашей агентуре никакого отношения не имевшие, но в этом списке, конечно, оказались и агенты внешней разведки. Нам удалось своевременно предупредить их об опасности.
Поскольку один из агентов, руководящий сотрудник госдепартамента, был привлечен к работе еще Н.М.Бородиным, а во время войны входил в резидентуру Рида, было признано целесообразным отозвать из США Рида, а его резидентуру законсервировать. Решили, чтобы уехал и В.М.Зарубин.
Между тем «дело Бентли» было использовано Вашингтоном, чтобы организовать шумную кампанию против тех американских граждан, которых Бентли одним махом зачислила в шпионы только потому, что от Д.Голоса ей были известны их антифашистские настроения. Из названных ею более ста человек пятьдесят один американец, как говорилось в официальном документе ФБР, представили «большой интерес» для этого ведомства, а двадцать семь человек являлись сотрудниками правительственных учреждений. По указанию Гувера бюро бросило свои наиболее квалифицированные кадры на получение изобличающих доказательств. Пытались использовать в этих целях и саму Бентли. Ей присвоили псевдоним «Грегори» и подсылали с провокационными целями к названным ею лицам. Два года безуспешных попыток в этом направлении так ничего и не дали. Американская контрразведка не могла и заподозрить, что мы имели возможность с помощью агентуры внимательно следить за каждым шагом ФБР. Подавляющее большинство подозреваемых, естественно, никак не реагировало на «подходы» провокаторов, в том числе и самой Бентли, так как действительно не сотрудничало с нами.
На помощь ФБР поспешила и комиссия конгресса по расследованию антиамериканской деятельности. Она вызывала каждого подозреваемого и подвергала унизительным и изнурительным допросам. Насколько нам известно, никто из них так и не признал своего участия в «советском шпионаже».
Хочу сказать, что большинство ценных источников информации, сотрудничавших с внешней разведкой на идейной основе, были истинными американскими патриотами. Свою помощь Советской России в борьбе с гитлеровской Германией они рассматривали как долг перед демократической Америкой, поскольку США и СССР сражались вместе против общего врага.
Навязывая миру «холодную войну», известные силы в Соединенных Штатах заимствовали многое из гитлеровского арсенала психологических подрывных акций. Дело в том, что немецкая разведка многие годы активно поддерживала пронацистские настроения в США и Англии. Своими происками в руководящих кругах Лондона она стремилась удержать Великобританию от выступления против Германии, именно поэтому нам важно было активизировать работу известной «пятерки» агентов, возглавляемой К.Филби, с тем чтобы знать об этих происках и вовремя предупреждать советское правительство о возможных маневрах реакционных кругов Альбиона.
Еще с большим размахом психологическую войну немецкая разведка вела в США. По документальным данным известного американского исследователя разведслужб Ладислава Фараго, в 1938 году гитлеровцы располагали за океаном десятками опытных шпионов — больше чем в любой другой стране, за исключением Польши и Франции.
Нацистская разведка завербовала президента Конгресса производственных профсоюзов Джона Л. Льюиса, игравшего главную роль в проведении трех крупных акций:
— в 1938 году благодаря его стараниям было налажено снабжение Германии мексиканской нефтью;
— в 1939 году Льюис помогал безуспешным тайным усилиям немцев привлечь Рузвельта к участию в кампании по установлению «мира» в Европе на условиях, продиктованных Гитлером;
— в 1940 году Льюис принимал самое активное участие в закулисных интригах с целью не допустить избрания Рузвельта президентом на третий срок. Это была самая крупная операция нацистов в Соединенных Штатах. Попутно хотел бы привлечь внимание читателя к некоторым соображениям Ладислава Фараго. Он считал, что «ни одна разведка, какой бы разветвленной и эффективной она ни была, не в состоянии предугадать неумолимый ход событий». И приводит такой пример: абвер — немецкая военная разведка и контрразведка — располагали сотнями агентов в районе, прилегающем к западной части Средиземного моря, однако не смог предупредить о времени высадки союзных войск в Северной Африке осенью 1942 года. Тем не менее, отмечает Фараго, разведывательные службы оказывают «гораздо большее влияние на ход истории, нежели на историков. За любым крупным событием, за спиной каждого государственного деятеля, причастного к этим событиям, стоят разведчики, однако авторы научных хроник то ли из-за высокомерия, то ли из чувства брезгливости игнорируют их вклад и редко называют их имена».
Можно только поддержать такую позицию американского исследователя. Примеры тому — Зорге и некоторые другие наши разведчики, предупреждавшие об угрозе нападения Германии на Советский Союз и даже называвшие точную дату начала агрессии. Другой пример — вскрытие крупных подрывных акций Запада Блейком и Филби, между тем как роль этих разведчиков игнорировалась в нашей исторической литературе. Правда, виной во многом была и чрезмерная секретность, но чаще такое отношение диктуется желанием присвоить чужие лавры. Иногда умолчание о действительных инспираторах операций внешней разведки объясняется желанием контрразведки приписать себе побольше заслуг. Сошлюсь на разоблачение шпиона Пеньковского. Первоначальный сигнал получили сотрудники внешней разведки. Все остальное, как говорится, было «делом техники». Или обнаружение подслушивания и перехвата советских стратегических линий связи американцами приписывается внутренним органам госбезопасности, в то время как об этом советской разведке дал исчерпывающие материалы ее агент Рональд Пелтон, сотрудник Агентства национальной безопасности США [28] .
28
Пелтон Рональд Уильям служил в АНБ с 1964 по 1968-годы. В 1980 году стал агентом внешней разведки КГБ. Сообщил о пяти системах сбора данных электронной разведки, и среди них об операции Айви Беллз, в ходе которой производился съем информации с советского подводного кабеля, проходившего по дну Охотского моря.
В работе по анализу информации мой, тогда еще не большой, опыт уже подсказывал немало соображений, проверенных в беседах с такими опытными коллегами, как В.М.Зарубин и И.А.Ахмеров. Считается, что приблизительно 50 процентов разведывательной информации поступает из открытых источников, 40 процентов добывается с помощью технических средств: через спутники, авиаразведку, подслушивание, радиоперехват и так далее. Остальные 10 процентов приходятся на человеческий фактор — на добытчиков информации. Но, как показывает жизнь, именно эти 10 процентов самые ценные.