Операция «Снег»
Шрифт:
Что можно было бы предпринять, чтобы уменьшить для на шей страны опасность возникновения войны на два фронта — на Западе и Востоке? Мы вспомнили, как после Октябрьской революции японцы набросились на наш Дальний Восток. Тогда их расчеты потерпели фиаско, столкнувшись как с сопротивлением нашего народа, так и с серьезным предостережением США, отнюдь не желавшими усиления Японии. В мае 1921 года Вашингтон направил Токио резкую ноту с категорическим заявлением, что не признает никаких договоров, являющихся следствием японской оккупации. В заявлении содержа лось требование полной эвакуации японских войск из Сибири. Всякие исторические аналогии условны. Но
Эта мысль захватила нас, и Ахмеров стал вспоминать беседы на тему американо-японских отношений со своими агентами. Один из них, назовем его «Икс», сотрудник министерства финансов США, рассказывал о своих влиятельных сослуживцах. Среди них он очень положительно характеризовал ряд антифашистов, из которых один, отличавшийся большими способностями и пользовавшийся особым расположением министра финансов Генри Моргентау, часто готовил докладные записки для президента. Его звали Гарри Декстер Уайт. Ахмеров попросил «Икса» организовать встречу с этим человеком под каким-либо благовидным предлогом. Для зашифровки интереса к нему он попросил «Икса» пригласить не одного Уайта, а нескольких гостей.
Такая встреча состоялась в середине 1939 года, еще до начала второй мировой войны. Ахмеров познакомился с Уайтом, выдавая себя за синолога, занимающегося проблемами Дальнего Востока. Ему вспомнилось, что, когда, следуя легенде, он сказал, что вновь собирается в Китай, Уайт выразил желание встретиться с ним по возвращении из тех «интересных краев».
Тогда Ахмеров не счел целесообразным дальнейшее изучение Уайта для его возможной вербовки по двум причинам: во-первых, мы имели уже достаточные информационные возможности в министерстве финансов и получали оттуда самые интересные сведения, а во-вторых, Уайт был убежденным антифашистом и действовал сам в соответствии со своими убеждениями в нужном для нас направлении. Сейчас в Москве Ахмеров под влиянием наших рассуждений подумал, что возможности заместителя министра финансов очень бы пригодились. Нельзя ли, высказал Исхак Абдулович мысль, в современных условиях, когда идет вторая мировая война и США наращивают свою оборонную промышленность, побудить Вашингтон вновь предостеречь Японию от ее экспансии? Ведь современная политика Токио в тихоокеанском регионе прямо угрожает интересам Соединенных Штатов и их союзников.
Просмотрев все последние материалы «Икса» и других агентов Ахмерова, мы пришли к выводу, что Уайт мог бы оказаться весьма кстати. Он продолжал пользоваться полным доверием Г.Моргентау. Министр верил ему, разделял его оценки и использовал их в своих записках президенту Рузвельту и госсекретарю Корделлу Хеллу.
Но вставал вопрос: как подступиться с нашей идеей к Уайту? Через агента «Икс» — исключалось, так как мы уже отвергли мысль о восстановлении связи с агентами до возвращения Ахмерова в США. И тут во второй половине 1940 года начальник внешней разведки П.М.Фитин предложил мне готовиться к ознакомительной поездке за океан.
— Ты, — сказал мне Павел Михайлович, — руководишь делами США, а сам там еще не был. Поезжай в начале будущего года, посмотри, как работают те молодые разведчики, которых ты туда отправил.
Это предложение я сразу же обсудил с Ахмеровым: а что, если мою поездку использовать для реализации нашего плана?
Тем временем шли тревожные вести о том, что «северная фракция» милитаристов в Токио упорно стремится склонить правительство к нападению
Мы понимали, что укрепить сомнения японских милитаристов в осуществимости «северных» планов в значительной степени сможет позиция США. Из того, что мы знали об Уайте, вытекало, что он мог бы попытаться воздействовать через Моргентау на усиление такой линии в американской администрации, которая противодействовала бы японской экспансии.
Ахмеров много помогал мне готовиться к поездке. Мы сошлись еще больше. Я убедился в его мудрости и все больше доверял ему, и посчитал необходимым узнать его мнение о том, не стоит ли мне поставить перед руководством вопрос о проведении в США встречи с каким-либо источником для получения хотя бы небольшой практики в агентурной работе?
Меня интересовало, как оценит Ахмеров мою готовность в двух аспектах: достаточно ли будет моих знаний английского для беседы с агентом и хватит ли моих способностей дать агенту оперативно грамотный инструктаж? Он без колебаний ответил положительно и тут же спросил:
— А почему бы вам не взяться за проведение операции, которую мы задумали? — И, не ожидая ответа, добавил: — Хотя разговор с Уайтом, несомненно, будет гораздо труднее, чем беседа с агентом, знающим, с кем он имеет дело, но за остающиеся до поездки несколько месяцев я берусь подготовить вас к такой беседе.
Мы тут же засели за формулирование целей операции, дав ей кодовое название «Снег» — по ассоциации с фамилией Уайта, означавшей по-английски «белый». В первом приближении они, эти цели, выглядели следующим образом:
— США не могут мириться с неограниченной японской экспансией в тихоокеанском регионе, затрагивающей их жизненные интересы;
— располагая необходимой военной и экономической мощью, Вашингтон способен воспрепятствовать японской агрессии, однако он предпочитает договориться о взаимовыгодных решениях при условии, что Япония 1) прекращает агрессию в Китае и прилегающих к нему районах, 2) отзывает все свои вооруженные силы с материка и приостанавливает экспансионистские планы в этом регионе, 3) выводит свои войска из Маньчжурии.
Эти первоначальные тезисы подлежали окончательному формулированию с учетом возможных замечаний руководства внешней разведки. В отработанном виде их предстояло до вести до сведения Уайта, который сам найдет им убедительное обоснование, чтобы в приемлемой форме преподнести руководителям США.
Ахмеров подготовил подробный план встречи в Вашингтоне с Уайтом и беседы с ним, включая порядок ознакомления с тезисами и идеей продвижения их в руководство США. Моя же главная задача состояла в том, чтобы хорошо подготовиться в языковом отношении, отработать легенду знакомства с Ахмеровым в Китае, подобрать надежные маршруты в Вашингтоне для выхода на встречу.
Все это я доложил П.М.Фитину. Он поинтересовался мнением Ахмерова относительно реальности операции и обещал проконсультироваться с руководством наркомата.
Примерно через неделю Павел Михайлович вызвал меня и сказал, что в принципе наше предложение одобрено. Мне еще нужно лично доложить наркому об операции. Естественно, я был обрадован, что наш с Ахмеровым замысел получил одобрение. Но вместе с тем изрядно волновался, как пройдет доклад. В моей памяти еще свежа была картина «совещания» у Берии в начале года, и я мог ожидать от встречи с ним чего угодно.