Операция «Театр» (сборник)
Шрифт:
– По ночам! – воскликнул генерал – полковник. – Уж не они ли подбили один мой бомбардировщик «юнкерс» этой ночью?
Адмирал точно не знал. Тем не менее, дабы завести самодовольного генерала-летчика, уверенно ответил:
– По моим данным, именно они.
Генерал – полковник хмыкнул в трубку и очевидно выругался.
– Я бы хотел, – мягко-вкрадчиво продолжал адмирал, – чтобы истребители вашего доблестного люфтваффе ночами дежурили в восточном от Ленинграда направлении. Я думаю, этот вопрос находится в пределах вашей компетенции и мне не потребуется
– Разумеется, адмирал. Мы изучим ваше предложение и примем нужное решение.
– Спасибо. Просьба не затягивать.
– Разумеется, адмирал…
– Подъем, лейтенант!
Сергеев проснулся под хорошо знакомую команду.
«Вроде спал, а вроде и не спал, – вяло подумал, повел плечами. – И усталость в организме не прошла».
Под потолком слабо горела лампочка. Капитан Максимов сидел за столом и разливал в кружки какой-то темный напиток. На столе стояла банка тушенки и ломоть хлеба.
– Не вижу энтузиазма, – бросил капитан.
Ермолай зевнул, взглянул на свои наручные часы, они показывали шесть утра.
– Вставай-вставай, лейтенант. Понимаю, устал. Но нас, брат, ждут дела государственной важности. Кстати, один фашистский бомбардировщик вы действительно сбили.
– Вот это прибавляет энтузиазма, – бросил Ермолай и медленно поднялся с кровати…
После завтрака Максимов и Сергеев на двух грузовых машинах направились в Эрмитаж…
Маньчжоу-го, город Синьцзин (ныне Чанчунь),
штаб Квантунской армии…
Маньчжоу-го (или Маньчжурия), марионеточное государство (империя), образованное японской военной администрацией на оккупированной Японией китайской территории Маньчжурии (существовало с 1 марта 1932 года по 19 августа 1945 года). В столице Маньчжоу-го, городе Синьцзине, находился штаб Квантунской армии, мощной миллионной группировки сухопутных войск Императорских вооружённых сил Японии в годы Второй мировой войны.
В кабинете генерала Янагиту, начальника Информационно – разведывательного управления (ИРУ), проходило служебное совещание. Присутствовали: два офицера ИРУ, два офицера Диверсионно-разведывательного управления (ДРУ) Квантунской армии, казачий офицер белогвардейского атамана Семенова и германский военный атташе в Маньчжоу-го.
Только что германский военный атташе изложил разведывательную доктрину Германии в отношении СССР и привел некоторые фактические результаты. Он также предложил азиатским союзникам активизировать разведывательно-подрывную деятельность против Красной России, а также стратегических и жизненно-важных объектов страны. В частности, на Дальнем Востоке и в Сибири.
Присутствующие офицеры с должным пониманием отнеслись к предложению…
Оба грузовика подъехали к проходной аэродрома. Из деревянной будки вышла полная женщина в телогрейке и не спеша открыла шлагбаум. Машина с капитаном Максимовым выехала
Следующая за ней машина с Сергеевым остановилась. Ермолай и водитель выскочили из машины и бросились к подорванной машине. Из ее кабины вылезал испуганный водитель. Подбежавшие Сергеев и его водитель помогли бедняге. Затем они стали вытаскивать окровавленного капитана Максимова. Капитан страшно ругался:
– Ведь говорил, дайте нормальную охрану… Дали блин… три бабы… Вот теперь под носом охраны диверсанты заложили мину…
– Как себя чувствуешь, капитан? – спросил Сергеев.
Максимов встал на землю и, вытирая ладонью руки окровавленное лицо, громко бросил:
– Ерунда. Разбитым стеклом порезался. Вот в голове стоит шум, наверное, легкая контузия.
– Надо в гос…
– Прекрати, Сергеев! Операцию мы срывать не имеем права. Садись в свою машину и направляйся в Эрмитаж. Начинай там погрузку и не болтай о взрыве. Я тут все разгребу и организую вторую машину. Все должно идти по плану. Все, вперед.
– А ты?
– Вперед! Это приказ, лейтенант!..
Всю дорогу до Дворцовой площади Сергеев нервно раздумывал о взрыве.
«Как нагло действуют фашистские диверсанты! – возмущался и ругался. – Хорошо, что хоть машина была без груза с экспонатами. Хотя… нет гарантии, что взрывы не повторятся… Знают фашисты о нашей операции? Или нет?.. Если знают, то…».
Ленинград, музей Эрмитаж,
отделение НКВД…
Капитан Ильиных все же выбил из Шарова имя заказчика картины французского художника-импрессиониста. Правда, не имя и фамилию, а кличку – Негоциант.
«Негоциант!? – ругнулся. – Черт-те что за погоняло!».
Капитан не поленился и полистал справочники, уточняя незнакомое ему слово. Не без удивления узнал, что негоциант – это торговец произведениями искусства.
«Похоже, это то, что мне надо», – радостно решил Ильиных.
Он проехал в городское управление НКВД и по базе имеющихся данных определил, что Негоциант – это Калиновский Федор Федорович. Калиновский работал экспертом в одном городском музее и являлся известным в городе коллекционером произведений искусств. Криминального прошлого за ним не числилось, и в целом он являлся положительной личностью. Коллекционером он стал по наследству…
«Мой кадр… Известный коллекционер?.. Наверняка у этого Калиновского имеются связи и покровители, – раздумывал капитан. – Как же мне поступить? На основании слов Шарова задержать Калиновского и давить, давить? А если он не сознается? Ведь барыжник Шаров мог и соврать? А Калиновский подключит свои связи?.. Или стоит пойти вторым, осторожным путем. Добиться у начальства разрешения на слежку за Калиновским и последить за этим типом, покопать?.. Опять же, – ругнулся, – время никак не ждет…».