Операция «Выход»
Шрифт:
– Но рано или поздно нам придется вернуться в Эссекс, – улыбается Джули.
– Это значит «да»? – Полувзвизги в темноте. – Детка, ты такая клевая.
– Да, только нужно спросить у Люка, что он думает на этот счет. Наверняка он хочет домой.
– Мы просто сделаем большой-большой крюк.
Обе хихикают.
– Однако с этим нам пора завязывать, – говорит Джули.
– С чем?
– С совместным спаньем.
– Почему? Ты приятно пахнешь. Как жвачка с перечной мятой.
– Спасибо. Кстати, во сколько рассвет?
– Без четверти семь или около того. Вэй сказал, что увидится с вами в семь.
– О'кей. Клево. – Джули настраивает будильник на своем мобильнике.
В семь ноль-ноль Люк и Джули стоят у двери номера на втором этаже. На Люке скафандр, а Джули держит в руках одеяло, чтоб закрыть окна Вэя: шторы в этой гостинице тонкие, а солнце уже взошло. Джули усталая и разбитая. Она знает, что Люку тоже плохо спалось: он всю ночь вздыхал и ворочался. Должно быть, ему странно было второй раз подряд спать на незнакомой кровати.
В коридоре тихо и темно. Дверь номера Вэя ничем не отличается от всех остальных. Джули глядит на нее, не в силах поверить, что за ней находится человек, заявивший, что поможет мечте Люка сбыться. Все так тихо и спокойно. Может, они совершают большую ошибку? Руки у нее вспотели. Она знает, что после того, как она постучится в эту дверь, все изменится навсегда.
– О'кей, – говорит она себе. – Смелее.
Она стучится, и сперва ничего не происходит. Потом она слышит, как мужчина говорит: минутку, сейчас открою. От звука его голоса ее пульс учащается, и адреналин неприятно щекочет желудок. К горлу подкатывает тошнота. Это он. Вот оно.
Дверь открывается, и за ней стоит высокий черноволосый человек.
– Здравствуйте, – радушно произносит он. – Эй, мне нравится твой скафандр. Ты, должно быть, Люк. – Он протягивает руку, и Люк неуверенно ее пожимает. – А ты – Джули?
Джули пожимает ему руку.
– Да. А вы, стало быть, Вэй. Спасибо, что согласились встретиться с Люком. Это так…
Вэй улыбается.
– На самом деле, я бы хотел сперва побеседовать с тобой.
– Со мной?
– Угу. Слушай, Люк, можешь вернуться через полчаса?
– О, э-э… – говорит Люк. – Я не знаю дороги к нашему номеру.
– Мне придется его отвести, – говорит Джули. – Вы уверены, что хотите сперва побеседовать со мной?
– Да. Определенно.
– О'кей. Я приду минут через пять. Это нормально?
– Конечно.
Вернувшись, Джули видит, что Вэй оставил дверь приоткрытой.
– Давай, входи, – говорит он с энтузиазмом. – Садись.
Джули входит и садится за маленький столик у окна, куда показывает Вэй. Напротив стоит еще один стул, и Джули спрашивает себя, нарочно ли Вэй все так расставил, готовясь к встрече с Люком. Здесь очень чисто и совсем не пахнет застоявшимся сигаретным дымом, как в номерах наверху. Эта комната пахнет кокосовым маслом и самую чуточку землей. Вэй, кажется, одухотворил свое жилище несколькими легкими штрихами: телевизор накрыт шарфом, а на одну подушку надета другая наволочка, в тонкую пастельную полоску. На стене у кровати висит фотография маленького мальчика – судя по внешности, сына Вэя. Сам Вэй высокий и угловатый; он одет в черный джемпер с высоким воротом и свободные черные штаны. Он выглядит словно поп-звезда или политик и внушает Джули благоговение. В нем нет ничего от «Хрустального шара» – для нее это неожиданность. Она поудобнее устраивается на стуле, после чего Вэй объясняет, что хочет ей помочь и что Люк рассказал ему о ее «проблемах».
– О'кей, – неуверенно произносит она. – Спасибо. Однако не представляю, как вы сможете мне помочь. Я в каком-то смысле безнадежный случай. – Джули нервно смеется. Она этого не ожидала. Она думала, он захочет поговорить про Люка. В конце концов, за этим они сюда и приехали.
– Посмотрим, – говорит Вэй. Садится на стул лицом к ней. – Значит, тебя мучит страх.
Прямо и недвусмысленно. Откуда он знает? Люк, должно быть, много чего ему порассказал. И все же ответ только один.
– Да, – говорит Джули. – Ну, сейчас, может, чуть меньше.
Вэй кладет одну руку на стол.
– Что ж, рад это слышать, – говорит он с улыбкой. – Как прошло путешествие?
Джули смеется.
– Оно получилось мокрым, опасным и трудоемким.
Вэй тоже смеется.
– А оно тебя чему-нибудь научило?
– Я поняла, что люблю воду. И, кажется, во мне стало меньше страха.
– Но он все равно остался?
– Конечно. Ну, если бы путешествие в Уэльс могло излечить от страха, на дорогах были бы такие пробки, что мы бы ни за что сюда не доехали.
Вэй нахмуривается.
– Ты так думаешь? Большинство людей не делают очень простых вещей, какими они могли бы победить свои страхи. Будто на самом деле они эти страхи любят и хотят их холить, нежить и лелеять. – Он пытается скрестить ноги, но, похоже, они не умещаются под столом. Он смотрит на Джули. – Однако я уже вижу, что ты слишком умная. Это первая большая проблема, которую нам нужно решить.
– Я что, должна поглупеть?
– Нет. Ты должна стать еще умнее.
– О.
– Вот именно. «О». – Вэй смеется. Кажется, ему неудобно сидеть на стуле; он отодвигается от низенького столика и наконец закидывает ногу на ногу. Сцепляет руки и кладет их на колено. – Как бы то ни было, ты живешь в постоянном страхе, да? Это верное утверждение?
– Да. – Джули рассматривает узор на столешнице, сделанной «под дерево». – Это верное утверждение.
– И главным образом ты боишься смерти?
– Вроде того. – Она поднимает взгляд, недоумевая, как все объяснить, но внезапно чувствуя, что должна это сделать; что если этот человек думает, будто может ей помочь, она должна хотя бы сказать ему правду. Однако с правдой проблема. Знает ли Джули вообще, что есть правда? По крайней мере, она знает, что чувствует. Можно попробовать рассказать об этом. – Думаю, я не меньше боюсь утратить контроль, – говорит она. – В смысле, я до ужаса боюсь смерти, но только недавно мне открылась ее абсолютная окончательность. До этого я все равно всего боялась, так что дело не может быть только в страхе смерти.