Оперативная разработка
Шрифт:
– Ну что, злодей, – начал штатский, с ног до головы оглядывая Камиля. – Натворил дел. Тебя обвиняют в разбойном нападении! – торжественно сообщил он кавказцу. – Лет пять как минимум...
– Я же объяснил... – Камиль готов был разрыдаться, – все случайно произошло! Этот козел, как нарочно, выскочил из подъезда, мы столкнулись... Он первый полез... Ну не трогал же я его...
– Документы я твои проверил, – перебил начинающуюся истерику штатский. – Вроде нигде ты не проходишь. Даже странно... Значит, ты предприниматель, товар двигаешь?
– Да, – Камиль опустил голову, уже ни на что не надеясь, – перепродаем по мелочи. Все на законных основаниях.
– Понятно... Вообще-то возиться с тобой мне неохота. На мне вон еще три грабежа, изнасилование несовершеннолетней, да и прочих историй хватает... Думаю, тебя можно бы и отпустить, – неожиданно закончил штатский, глядя в упор на Камиля. – Но...
– Конечно, конечно, гражданин начальник, уже давно надо, я же потерпевший, я что хотите... – забормотал кавказец, не веря собственным ушам.
– ...но, – продолжил штатский с нажимом, – ты же, наверное, слышал, что правоохранительные органы испытывают серьезные материальные затруднения?
– О! – До Камиля моментально дошел смысл сказанного. От души отлегло, все еще поправимо... – Пятьсот баксов?..
– Пятьсот мне и триста сержанту, – уточнил благодетель.
– Да, конечно... А как же этот?..
– Потерпевший-то? А его я просто пошлю к черту. Он ведь первый тебя ударил?
– Первый! Гад буду, он первый!
– Ну, а вот свидетель!
Штатский хлопнул по плечу сержанта, а тот, подмигнув Камилю, добавил:
– Еще пару штук накинешь, посадим твоего обидчика года на три.
– Да нет, не надо, черт с ним!
Упросив ментов не подниматься с ним в квартиру, оставив в залог собственный паспорт, Камиль ворвался в комнату, трясущимися пальцами отсчитал нужную сумму. Торжественно вручил деньги ментам и вежливо, но поспешно попрощался с ними.
– Ну как он там? – спросил Бадигина Валентин.
– Предлагал пять тысяч «зеленых», чтобы я тебя посадил, – отшутился Сергей.
– Отказался?.. Правильно, я тебе еще пригожусь.
– Что мы все молчим, Илья?
– О чем говорить? Мне поручено охранять тебя, и я выполняю приказ... На моем месте ты действовал бы так же.
– На твоем месте... – Викентьев усмехнулся, – да я к тебе претензий не имею.
– Я к тебе тоже... – равнодушно подвел черту Шапошников.
Оба замолчали... Так, почти молча, они провели весь день. Викентьев так и сидел, прикованный к батарее (отпуская недавнего начальника в туалет, Илья отстегивал кольцо, держа майора под прицелом «ПМ»). Илья листал журналы, курил... Он ожидал звонка от Ткачевой и Бадигина. Наступил вечер.
– Телевизор включим? Сейчас «Улицы разбитых фонарей» начнутся, – сообщил Викентьев.
– Давай... – Илья отложил журнал для настоящих мужчин «Медведь» и щелкнул телевизионным пультом.
Через пять минут мелодично тренькнул мобильник, отвлекая Шапошникова от похождений опера Казановы.
– Илья, это Ткачева, – раздался в трубке голос Татьяны Николаевны, – как у вас?
– Нормально... Никаких изменений и происшествий. А как вы? – не удержался от вопроса Шапошников.
– У нас небольшая заминка... Ведем наблюдение за Коротиным и его фирмой. Пока безрезультатно... Илья, так получается, что завтрашний день тебе придется провести в таком же режиме.
– Ну вот... Ни поесть, ни попить, ни... ладно, слушаюсь, – только и смог ответить Шапошников. – Удачи вам, Татьяна Николаевна.
Мобильник отключился.
– Пашут коллеги, – прокомментировал негромко Викентьев и, показав глазами на телефон, спросил: – И много напахали?
– Достаточно... – ответил Шапошников.
– М-да... Эх, Илья... Это ведь мы с Бадигиным тебя в отдел притащили. Прямо из академии. Очень уж ты нам понравился... – неторопливо говорил Викентьев, – Бадигин был «за», я тоже. Максимов колебался... А вот Танька была категорически против... Да и вообще она тебя недолюбливала...
– Я знаю... Чувствовал, – тем же равнодушным, бесцветным голосом ответил Илья.
– А сегодня ты в ее команде...
– Я в команде Федеральной службы безопасности и Антитеррористического центра!
– Да ладно... – махнул свободной рукой Викентьев. – Никто нас не прослушивает, это дорого и хлопотно. Ох и стерва эта Ткачева...
– У нее вроде боевое ранение? – неожиданно спросил Илья.
– Контузия... Поэтому и голос такой, будто из пещеры... В 91-м (ты тогда еще на первом курсе был) мы вместе с ментами разрабатывали одну банду. Серьезную по тем временам. Танька тогда в «семерке» служила старшим разведчиком [9] . Вели они однажды по Москве лидера, тот в «Гранд-Чероки», а они в «волжанке» с форсированным движком. Все культурно, держали между собой две-три тачки, расслабились. А тот подстраховался, имел сзади себя машину сопровождения, в ней двое быков и водила. Они и заметили «волжанку» с Николай Николаичами, сообщили своему пахану. Тот, недолго думая, дает приказ: ментов давить, как клопов. Ну, бандюги и вытолкнули «волжанку» на встречную полосу, под «КамАЗ» подгадали, а сами свою тачку бросили и разбежались. Водитель «волжанки» погиб, Ткачева оказалась в госпитале... Из «семерки» ее затем по состоянию здоровья... Баба она умная, оперативного опыта больше десяти лет, плюс юридическое образование... Тогда Максимов ее и забрал к себе. И, надо сказать, не напрасно. Голова у нее, несмотря на контузию, работала в нужном направлении. Да ты и сам знаешь...
9
«Семерка» – седьмое управление КГБ СССР, управление наружной разведки. Осуществляло скрытое наблюдение за агентами иностранных разведок, сотрудниками посольств и представителями преступных группировок.
– Да, оперативный нюх у нашей Татьяны как ни у кого. Прямо экстрасенс по уголовной части. – Илья пересел на диван. – Только сегодня она, по-моему, что-то перемудрила. Я ведь, Константин Алексеевич, не верю, что крот – ты!
– Правильно делаешь... – Викентьев устало повернулся к темному окну. – А мне вот что делать?
– Следствие разберется... – Шапошникову самому не понравилась его реплика, но каков вопрос – таков ответ.
– Как же, разберется... – Викентьев дернул уголками рта.
Они снова замолчали. Фильм уже давно закончился, и началась программа «Время». Илья взялся за мобильник и набрал номер.
– Алло... Наташа? Привет, родная. Ты как? У меня все в порядке...
«Везет же некоторым! – было написано в этот момент на викентьевской физиономии. – В двадцать пять лет уже старлей, девчонка с ногами от подмышек, начальство поощрениями жалует...»
– Ты будешь самой шикарной, самой красивой и самой счастливой женщиной в мире...
– Согласна хотя бы на половину. Как мне все надоело...