Оперативные будни
Шрифт:
— Я серьезно, — пробубнила я. — Меня скоро на улицах прохожие начнут подкармливать.
— Не обижайся, он же от души, — наконец высказался Аларик. — Но ты и правда смотришься маленьким, бледным, больным ребенком. Хочется укутать в плед и выдать огромную кружку чего-нибудь горячего. Вот гляжу на тебя и вижу, как моя младшенькая болела недавно.
Забыв снова обидеться, я заинтересовалась:
— У тебя есть дети?
— Трое, — гордо улыбнулся он. — Старшему сыну двенадцать, среднему — семь, а малышке — пять недавно исполнилось. Надо будет
Я только фыркнула на это заявление. Даже странно, как быстро он перешел для меня в разряд друзей. Правильно говорят, наглость — второе счастье. Они с Риной, пожалуй, только за счет этого самого счастья и еще бесконечного дружелюбия сумели пробраться за стену моего отчуждения.
— А можно нескромный вопрос, — решилась я. — Сколько тебе лет?
— Ты все-таки вознамерилась выставить меня стариком, — притворно нахмурился он.
— И все-таки? — не отступала я.
— Сорок три, — широко улыбнулся Аларик.
— А не скажешь, — стала приглядываться я, — я тебе действительно в дочери гожусь.
— Еще бы. И боюсь тебя расстроить, но ты маг и в моем возрасте будешь выглядеть как ребенок. Правда, Кастодия, — посерьезнел он. — Учеба — это похвально, но ты уже явно обогнала свой курс. Дай себе отдохнуть.
Я уже собиралась возмутиться, но в окно впорхнул вестник и опустился прямо перед Риком. Он быстро развернул листок, пробежался глазами и оценивающе взглянул на меня.
— Не хочешь поработать по специальности? Ну так, в качестве практики, — хитро прищурился страж.
— А что?
— У нас тут самоубийство, а я сегодня дежурный. Прогуляемся?
Я задумалась. Ведь все равно заняться нечем! Хотя… Вспомнилось предупреждение магистра.
— Храна не брошу, — потянула я за ухо мирно дремавшего на моих коленях друга. — А с ним меня не пустят.
Оборотень внимательно взглянул на лениво лежащего кота.
— Оставим в соседней комнате, — решил он и поднялся. — Давай, натягивай свой меховой подарок, а то прохладно, и идем.
…— Эх, зря тебя с собой потащил, — пробормотал Аларик, рассматривая представшую перед нами картину смерти. А картинка ведь правда та еще. Белая ванна, до края наполненная кроваво-красной водой, и молоденький парень в ней. Бледные руки с длинными продольными порезами, свисающие до пола, и темно бордовые лужи под ними. Типичное самоубийство.
— Не переживай, — спокойно пожала я плечами. — Мы в анатомичках и не такое видели. Вот только подарок пачкать не хочется, — печально вздохнула я.
— Давай сюда, — протянул он руку. — Пока к родственникам, а ты, если желание не пропало, можешь осмотреть нашего клиента. Экспертов на самоубийства, к сожалению, не приглашают, так что он твой, делай что хочешь.
Страж забрал мех и вышел, оставляя меня наедине с покойным.
«До некромантов нам, конечно, далеко, но и мы люди не брезгливые», — решилась я и приступила. Уже через пятнадцать минут я выскочила из ванной и затащила внутрь Аларика, чтобы сообщить не самые радостные новости.
— Это не самоубийство, — зашипела я, стоило закрыться двери.
Страж заметно помрачнел.
— Рассказывай, что ты там нашла, — вздохнул он.
Я кинулась к телу и, подняв руку, подозвала оборотня.
— Смотри, — указала я на скрюченные пальцы. — Предсмертные судороги. Мышцы застыли в том положении, в котором были в момент смерти. Погляди, под ногтями следы крови и частицы кожи, но у него самого на руках, кроме порезов, никаких повреждений больше нет.
— И что? — непонимающе нахмурился мужчина.
— Дай сюда руки, — решила я показать на примере.
Он послушался, и я вцепилась ногтями в сгиб у его локтя.
— Теперь понимаешь? — отпустила его я. — Его кто-то удерживал, а он боролся. Вплоть до того, как умер, иначе бы пальцы расслабились. И еще угол, под которым идут порезы! — Я перевернула руку жертвы ладонью вверх и провела вдоль длинной кровавой полосы. — Если бы он сам себе резал вены, линии порезов уходили бы вовнутрь. А теперь гляди! — я схватила вторую руку покойного и сложила их вместе, показывая две жуткие раны.
— Расходятся наружу, — задумчиво произнес он.
— Вот именно, — кивнула я, оставляя вторую руку и снова прощупывая края пореза на первой. — Слишком четкий, я бы сказала. Кто бы его ни сделал, руки у него не дрожали.
Я дошла пальцами до локтя. А вот это совсем не есть хорошо. Еще раз проверила весь локтевой сгиб, как можно сильнее надавливая на кожу, все больше пачкая руки в крови. Поняв, что не ошиблась, судорожно схватила вторую руку. То же самое!!!
— Что еще? — напряженно следил Рик за моими манипуляциями.
— Рик, это он, — прошептала я. — Снова он!
— Кто он?
— Не кто, что! У него под кожей, прямо на локтевом сгибе сгусток крови в тканях. А знаешь, что это значит?
— Да говори уже!
— Если бы не эти раны, на руках парня мы бы видели по черно-фиолетовому цветку лотоса.
— Я вызываю Бриара, — почернел Аларик. — Кровь с рук смой, но никуда не уходи. Будешь ему докладывать свои выводы.
И он вышел из комнаты. Я медленно подошла к умывальнику и отстраненно наблюдала, как прозрачная вода, омывая мои пальцы, постепенно окрашивается в красный.
Не слишком ли быстро распространился наркотик? Третье убийство за полторы недели, и все со следами запрещенного препарата. Странно. Причем смерть — не от дозы, а по совершенно другим причинам. Как же мне это все не нравится. Надо будет вызнать у Рика, зафиксированы ли случаи употребления. И вообще, откуда та самая госпожа Вирне взяла лотос? Ведь никаких его следов давным-давно уже не находили.
Отмыв руки, я вернулась в гостиную, нашла Храна, утащив его к окну, усадила на подоконник и зарылась ледяными руками в шерсть. Через некоторое время к нам присоединился Аларик.