Оперативный центр
Шрифт:
– Достаточно об этом, – прервал Худа президент. – В свете новых данных я дам указания послу прозондировать возможность решения кризиса по дипломатическим каналам.
– Прозондировать возможность? – едва не взорвался Худ. На его столе зазвонил телефон обычной связи. Худ бросил взгляд на экранчик – звонили из больницы.
– Господин президент, я должен ответить на этот звонок. Вы разрешите?
– Да, Пол. Я обязательно доберусь до того, кто пропустил эту фальшивую программу.
– Разумеется, господин президент. Только тогда вам придется начать с меня.
Сукин
Худ снял трубку телефона обычной связи.
– Шарон... Как Александр?
– Намного лучше, – ответила Шарон. – Словно плотину прорвало: неожиданно он глубоко вздохнул, а хрипы прекратились. Врач говорит, что его легкие работают теперь на двадцать процентов лучше... Пол, он поправится.
Впервые за весь этот долгий день голос Шарон был спокоен. Пол услышал знакомые нотки и вздохнул с облегчением.
В дверях кабинета Худа остановились Даррелл Маккаски и Боб Херберт. Худ жестом пригласил их войти.
– Шар, я люблю и тебя и Александра.
– Я знаю. Ты занят.
– Ты права, – признался Худ. – К сожалению.
– Тебе не о чем сожалеть. Сегодня ты все делал правильно. Я сказала тебе спасибо за то, что ты забежал к нам?
– Кажется, да.
– Если не сказала, то говорю сейчас. Я люблю тебя.
– Поцелуй Алекса.
Голос Шарон умолк, и Худ осторожно опустил трубку на рычаги.
– Мой сын поправляется, и жена на меня не сердится, – объяснил он, переводя взгляд с Херберта на Маккаски. – Если у вас плохие новости, то сейчас самое время заняться ими.
Маккаски сделал шаг вперед.
– Помните Джуди Марголин, того офицера разведки, которая погибла в воздухе над Северной Кореей? Оказывается, на одном из последних снимков она успела сфотографировать приближающиеся МиГи.
– И эти сведения просочились в прессу?
– Хуже, – ответил Маккаски. – Пентагоновские специалисты умудрились прочесть номер на самолете, а потом проверили все аэрофотоснимки, чтобы узнать, откуда он вылетел.
– Боже, не может...
– Может, – сказал Херберт. – Президент только что приказал военной авиации наказать северокорейского пилота.
Глава 59
Среда, 03 часа 30 минут, Саривон
Саривон находится в Северной Корее, в ста пятидесяти милях к западу от Японского моря, в пятидесяти милях к востоку от Желтого моря и в пятидесяти милях точно к югу от Пхеньяна.
Военно-воздушная база в Саривоне является элементом первой линии обороны, предназначенной для отражения воздушного или ракетного удара со стороны Южной Кореи. Это одна из старейших баз в стране – ее построили еще во время войны, в 1952 году, и модернизировали по мере поступления более современной военной техники из Китая или Советского Союза. Однако техника поступала не так часто, как того хотелось бы северокорейским генералам, потому что союзники КНДР опасались, что после неизбежного объединения с южной частью полуострова западные державы получат доступ к сверхсовременным военным технологиям коммунистического блока. По этой причине по своей технической оснащенности армия КНДР всегда уступала армиям России и КНР.
Установленный в Саривоне радиолокатор имел радиус действия до восьмидесяти километров и был способен замечать предметы, имевшие не менее шести метров в диаметре. Этого достаточно, чтобы увидеть практически любой самолет. На учениях при воздушной атаке с запада предупреждение радиолокационной станции запаздывало, и северокорейские истребители не успевали подняться в воздух для отражения атаки, но зенитчикам хватало времени, и они могли подготовиться к встрече даже сверхзвуковых истребителей.
При радиолокационном обнаружении эффективная площадь отражения (ЭПО) самолета больше сбоку, чем с носа. Бомбардировщики вроде старого Б-52 имеют очень большое ЭПО, до тысячи квадратных метров, что облегчает обнаружение и делает их удобной мишенью. Радиолокаторам нетрудно обнаружить даже «фантом-II» F-4 или «игл» F-15, ЭПО которых составляют сто квадратных метров у первого и двадцать пять – у второго. Совсем другое дело сверхсовременный бомбардировщик Б-2 с ЭПО около одной миллионной доли квадратного метра, то есть меньше, чем у колибри.
«Найтхок» F-115A, который производится компанией «Локхид», имеет ЭПО около одной сотой метра. Снизить эффективную площадь отражения этого самолета удалось благодаря использованию технологии «отшлифованного алмаза», при которой поверхность самолета покрывают тысячами тонких пластин, угол отражения каждой из них отличается от угла отражения остальных. Уменьшить ЭПО еще больше позволило применение особых материалов. Лишь десять процентов массы «найтхока» приходится на металлы, остальные девяносто процентов деталей изготовлены из усиленного углеродного волокна, которое поглощает и рассеивает не только излучение радиолокатора, но и инфракрасное излучение самого самолета, и из фибэлоя, пористого пластика со стеклянными волокнами, в качестве наполнителя. Фибэлой используется для изготовления наружного покрытия и также снижает ЭПО.
Черный «найтхок» имеет длину пятьдесят шесть футов, высоту – шестнадцать футов и размах крыльев – сорок футов. Принятые на вооружение в 1982 году «найтхоки» F-117A были приписаны к 4450-й группе тактической авиации, располагавшейся на базе ВВС США возле Неллиса, штат Невада. На этой базе первое подразделение «найтхоков», названное «Furtim Vigilans» («Тайные мстители»), сначала заняло самую далекую взлетно-посадочную полосу в северо-западном углу испытательного центра. После войны в Персидском заливе F-117A стали использовать в разных уголках земного шара. «Найтхоки» транспортировали на большие расстояния с демонтированными крыльями в грузовом отсеке военно-транспортного самолета С-5А. Дозаправка в воздухе исключалась, потому что радиолокационные установки могли заметить заправочный шланг.