Оперативный захват
Шрифт:
– Он говорил, что после развода потерял все. Что в одно время упал на самое дно – из-за наркоты.
– Ну а то, что Макс просаживал огромные суммы в казино – об этом он тебе рассказывал?
– Он не очень любил касаться этой темы, – Лола вытащила из пачки сигарету и прикурила от своей зажигалки. – Но я знаю, что он… Макс – азартная личность. И что раньше у него с этим имелись проблемы. Но при мне он к игорным домам и на пушечный выстрел не подходил!
– Верно, потому что путь ему туда был заказан. Он попал в «черный список» – после того, как попытался устроить кипеш в «Паласе»… Он остался должен более двухсот тысяч баксов…
– Мне об этом ничего не известно.
– Его «долги» перекупила – у грузин, которые крышевали это заведение – какая-то структура. Потом еще один «крючок» оформили: весной прошлого года ему подбросили в съемный офис наркоту. Завели уголовное дело… и положили его на время под сукно.
– То есть… на Макса кое у кого имелась серьезная компра? Значит, на него оказывали давление? А на тебя, Тони? На тебя тоже есть – «крючок»?
Тони пожал плечами. Он мог бы рассказать о том, что его родной отец до перестройки работал в московском горисполкоме, в должности замзавотдела промышленности и строительства. Что в девяносто первом, когда в мэрию ввалились жадной гурьбой те, кто рулят там и по сию пору, он подался на вольные хлеба – возглавил созданную им из остатков одного из домостроительных комбинатов фирму. И что в девяносто седьмом, когда отец только-только начал раскручиваться, когда бизнес стал приносить серьезные деньги, его убили – расстреляли машину по дороге на дачу, где его ожидала семья.
Он также мог бы рассказать о том, как его родная мать и брат отца пытались отстоять семейный бизнес. Но начались такие наезды, такие угрозы, что не только фирму потеряли со всей стройтехникой и помещениями, но и были рады, что вообще остались живы.
Еще он мог бы поведать своей «соратнице» о том, что четыре года назад его мама вышла замуж за одного довольно возрастного «мусью», русского по национальности, но прожившего полжизни во Франции. И теперь с сестренкой Антона живет в пригороде Руана. Что этот «мусье» является владельцем небольшой сети автомастерских, что он не так уж зажиточен и богат. Что он отказался оплачивать учебу старшему сыну супруги в каком-либо платном учебном заведении Запада, сказав, что такие траты им – «не по карману». Мать выбила из этого скряги хоть что-то: ее нынешний муж согласился выплачивать пасынку ежемесячную ренту в семьсот евро (около тысячи долларов). И это при том, что Антон должен был сам поступить в высшее учебное заведение – в российское, естественно. И еще обязан за эту скромную по нынешним временам сумму сам снимать жилье, одеваться, обуваться, кормить себя, и прочая, прочая…
И о том мог бы поведать, как он сначала сам подсел на какие-то «биоэнергетики» и «транки»… А потом – «курнул»… А следом – распробовал высокоочищенный кокаин… В МГУ он поступил без напряга, потому что на соцфак был не очень большой конкурс, а во-вторых, учиться ему до поры нравилось и учился он не просто хорошо, а отлично. В принципе, можно было бы обойтись и теми деньгами, что ежемесячно переводил на его банковский счет прижимистый отчим. Но Москва – дорогой город, вокруг слишком много соблазнов. Чтобы свести концы с концами, Антон стал брать у знакомого драгдилера небольшие партии «кокса» – на реализацию. У него уже на первом курсе имелся широкий круг знакомств, ну и плюс еще остались ребята из школьной тусовки. Поначалу вроде как «перло», даже завелись деньжата. Но потом, – это случилось почти в то же время, что и у Макса – на съемную хату к Кривицкому – он тогда снимал жилье рядом с метро «Автозаводская» – вместо знакомого нарика нагрянули наркополицейские. Наручники, протокол, допрос. И в тот же вечер, спустя всего несколько часов после задержания, состоялась задушевная беседа с двумя людьми в штатском – «Кривицкий, вы ж совсем молодой… вы такой способный и талантливый… Зачем вам ломать себе жизнь? Так ли уж вам хочется топтать зону? А как насчет того, чтобы поработать на нас в одной «деликатной сфере»?..
– Антон?! – Лола, у которой уже заплетался язык, встала, подошла к нему и похлопала его по плечу. – Антон… с т-тобой все в п-порядке?
– Что? – Кривицкий встряхнул головой, чтобы избавиться от не слишком приятных воспоминаний. – Нормалек. Так… пробило немного на ностальгию.
– С-слушай… а ты не знаешь, кто такой – DET?!
– Кто-кто? – Кривицкий потянулся к заветной коробочке. – Не понял вопроса.
Лола взяла у него коробок и высыпала на столешницу весь остаток порошка. Слегка разровняла его сигаретной пачкой, потом – используя палец вместо стила – написала латинскими буквами – DET.
Антон, склонив голову чуть набок, посмотрел на начертанные письмена, хмыкнул…
– Это что… чей-то «ник»? Гм… Может, от английского – detect? Точнее – to detect? Что в переводе означает… обнаруживать… открывать. А почему ты спрашиваешь?
Лола щелкнула в воздухе пальцами. Ну да… конечно… Как это она раньше не догадалась?! DET… detective… детектив… Если бы не «кокс», малость прочистивший ей мозги и не подсказка Тони, она могла бы так и не раскрыть для себя эту тайну… Похоже, что Макс и в правду вел свою игру. Если предположить, что он воспользовался – в какой-то момент – услугами частного детектива, то становится более или менее понятно, откуда взялись эти фотоснимки. Наверное, он нанял этого человека, чтобы тот отследил, зафиксировал, заснял тех двух серьезных мужчин, которые взяли на себя посреднические функции. Что у него было еще на уме и как именно он собирался распорядиться результатами работы нанятого им человека, сейчас установить вряд ли возможно. Но что-то подсказывало, что эта версия, которая только что пришла ей на ум, не только кажется вполне правдоподобной, но и объясняет поведение того лица, которое передало, вернее, продало Лоле снимки и дискету – чел выполнил свою работу и хотел получить деньги, на все прочее же ему было наплевать…
Лола и сама не поняла, как оказалась в ванной, абсолютно голой, в облаке белой пены. Причем не одна, а в компании с Тони.
– Так ты говоришь, что этот тип… который назвался Максом… Что он что-то такое базарил про бабло? Что он знает, как можно срубить серьезные бабки? А ну-ка, Лола, расскажи мне поподробней про этот ваш разговор!..
Она ощущала прикосновение чужого тела, чужих рук к собственному лицу, к набухшей груди, к животу и бедрам. Ощущения были странные – как будто все это происходит не с ней, а с кем-то другим, в чьем теле она оказалась благодаря волшебному белому порошку. Как ни странно, эти прикосновения, эти ласки ей были приятны…
В какой-то момент она потерялась среди этого белого облака, в журчании слов, в этих ласковых объятиях. Непонятная сила перенесла ее из ванной в постель… Ей было весело и немного жутковато. Сознание то включалось, подсовывая какие-то причудливые, полуфантастические картинки, то выключалось, как будто чья-то рука «кликала» по «мышке» и меняла одну компьютерную картинку за другой…
Ее тело было влажным от пота. Чьи-то руки лежали у нее на бедрах, и на груди, и на плечах – все выглядело так, словно она занималась любовью с многоруким Шивой. На смену божеству пришла мумия Ленина… или же это был некий «Еленин»? Неважно… Она оседлала лысое чудище-нежить и долго, бесконечно долго пыталась оживить его соками своего распаленного лона… Прямо из кремлевской стены на нее пристально смотрели чьи-то глаза. Некто в шлем-маске грозил ей пальцем. Временами она слышала свой громкий смех. Особенно же ее забавляло то, что куранты вместо привычного слуху перезвона наяривали бодрящую мелодию «Марсельезы»…
– Что дальше, Макс? – спросила она у многорукого Шивы, у мумии, которая внимала ей с скрещенными на груди руками, у Ленина и Еленина, у кремлевской стены и у всего мира. – Скажи, как нам дальше жить?
– Я не Макс. Я – Тони!
– А-а… без разницы! Вы все одинаковые. У вас у всех на уме одно: деньги, карьера, бабы! Ну а лучшие из вас – рабы электрического неба…
– Если тебе так хочется, можешь называть меня Максом, – издалека, сквозь опустившийся влажный и густой туман, долетел до нее чей-то голос. – Давай спать… чё-то глючит! Спи Лола, завтра что-нибудь придумаем…
Глава 25
ХОЧЕТСЯ РВАТЬ И МЕТАТЬ!
11 января.
К счастью, Терезе удалось сразу дозвониться в Лыткарино, на домашний телефон тетки Насти.
Родственница разговаривала с ней на удивление приязненно. Сказала: «Вера, конечно, о чем речь?! Я же тебе не раз предлагала, чтобы ты ехала жить к нам! Ну на что тебе сдался этой бл…ский город?! После того, как не стало Наденьки, тебе там одной не выжить!.. Ты не одна? С парнем? Приезжайте, как-нибудь разместимся…»