Опиумная война
Шрифт:
Через секунду Хан завопил от боли.
Кучка первокурсников столпилась у деревянного манекена, на котором Цзиха демонстрировал удары ножом. Он указал на точку под животом манекена и яростно ткнул в нее ножом.
— Никанские монахи считали это место главным центром ци.
Рин заглотила наживку и поспешила спросить:
— А это так?
— Ха! Никаких центров ци не существует. Но в зоне под грудной клеткой много важных и незащищенных органов. А еще там диафрагма. Ха! — Цзиха впечатал кулак в манекен. — Это на несколько секунд обездвижит
— Как вульгарно, — заметила Рин.
Цзиха пожал плечами.
— Нам и не нужно быть утонченными. Мы же убиваем.
— Покажу вам последний удар, — объявила Куриль, когда тренировка подошла к концу. — На самом деле только он вам и понадобится. С его помощью вы свалите самых сильных бойцов.
Цзиха смущенно прищурился и повернулся к ней — спросить, о чем она говорит. А Куриль подняла колено и пнула Цзиху в пах.
Обязательная тренировка длилась всего два часа, но первокурсники надолго задерживались в зале для практики. Единственная проблема заключалась в том, что более опытные студенты пользовались возможностью покрасоваться. Нэчжа исполнил в центре зала серию прыжков с вращением, с каждым разом удары в полете получались все более зрелищными. Вокруг собралась группа зрителей.
— Любуешься нашим принцем? — спросил Катай, когда пересек зал и встал рядом с Рин.
— Не вижу, как это может пригодиться в сражении, — ответила она.
Теперь Нэчжа перед ударом разворачивался в воздухе на пятьсот сорок градусов. Выглядело красиво, но совершенно бессмысленно.
— Да никак. Искусство часто бывает таким — приятно смотреть, но на практике бесполезно. Многие кланы больше годились для оперы, чем для сражения, но затем им пришлось снова вспоминать боевое искусство. Именно так получила свое название «Опера красной джонки». Ее основатели владели боевыми искусствами, но изображали из себя уличных артистов, чтобы подобраться поближе к жертвам. Как-нибудь почитай историю древнего искусства, это увлекательно.
— Есть что-нибудь, о чем ты не читал? — спросила Рин.
Катай, похоже, обладал энциклопедическими знаниями почти по каждому предмету. В тот день за обедом он прочитал Рин лекцию о том, как в разных провинциях отличаются методы разделки рыбы.
— Я испытываю слабость к боевым искусствам, — сказал Катай. — Да и вообще, ужасно раздражает, когда люди не знают разницу между самообороной и выступлениями на публику.
Нэчжа приземлился после особенно высокого прыжка и присел. Удивительно, но несколько одноклассников зааплодировали.
Нэчжа выпрямился, не обращая внимания на аплодисменты, и перехватил взгляд Рин.
— Вот что значат семейные традиции, — сказал он, стирая пот со лба.
— Не сомневаюсь, что ты будешь грозой школы, — сказала Рин. — Станешь танцевать за деньги. Я бы бросила тебе монетку.
Нэчжа скривился в ухмылке.
— Ты просто завидуешь, что не унаследовала таких традиций.
— И я этому рада, если все они выглядят так нелепо.
— Род Инь
— Думаю, что прекрасно сумею, — ответила Рин. — Хотя это и не будет выглядеть как потрясающее представление.
— По крайней мере, я не какой-нибудь безродный крестьянин, — сплюнул Нэчжа. — Ты никогда в жизни не занималась боевыми искусствами. Знаешь только один удар.
— А ты постоянно твердишь, что я крестьянка. Похоже, ты знаешь только одно оскорбление.
— Так сразись со мной, — предложил Нэчжа. — Драка до первой крови или кто выстоит десять секунд. Здесь и сейчас.
— Давай, — сказала Рин, но Катай закрыл ей рот рукой.
— Нет-нет. — Катай дернул ее назад. — Ты же слышала Цзюня, нельзя…
Но Рин вырвалась.
— Но ведь его здесь нет.
Нэчжа злобно улыбнулся.
— Венка! Иди сюда!
Венка прервала разговор с Нян в другом конце зала и тут же подбежала.
— Будешь судьей, — сказал Нэчжа, не отводя взгляда от Рин.
Венка сложила руки за спиной, прямо как наставник Цзюнь, и вскинула подбородок.
— Начали.
Остальной класс выстроился вокруг Нэчжи и Рин. Рин была слишком сердита, чтобы обращать внимание на их взгляды. Она смотрела только на Нэчжу. Он стал кружить перед ней, то бросаясь вперед, то отскакивая быстрыми, элегантными движениями.
«Катай прав, — думала Рин, — Нэчжа и впрямь выглядит как оперный танцор. Он не кажется смертоносным, только глупым».
Она прищурилась и присела, следя за движениями Нэчжи.
Вот. Он открылся. Рин подняла ногу и ударила со всей силы.
Нога с приятным шлепком врезалась в Нэчжу, когда он подпрыгнул.
Нэчжа неестественно взвизгнул, схватился за пах и заныл.
Весь класс притих и повернул к ним головы.
Нэчжа с багровым лицом поднялся на ноги.
— Ты… да как ты смеешь…
— Как ты и сказал. — Рин опустила голову в шутовском поклоне. — Я знаю лишь один удар.
Приятно было унизить Нэчжу, но политические последствия были серьезными. В классе быстро сложились альянсы. Смертельно оскорбленный Нэчжа ясно дал понять, что все, кто водится с Рин, станут изгоями. Он подчеркнуто отказывался с ней разговаривать или признавать ее существование, разве что отпускал презрительные комментарии по поводу ее акцента. Один за другим однокурсники, испугавшись, что с ними обойдутся так же, последовали его примеру.
Катай остался единственным исключением. Нэчжа и без того его невзлюбил, как объяснил Рин Катай, так что теперь ему было плевать.
— К тому же это выражение его лица… — добавил Катай. — Бесценно.
Рин была благодарна преданности Катая, но ее потрясло, какими жестокими могут быть остальные. Они без устали находили причины потешаться над Рин. Ее темная кожа, отсутствие статуса, сельский акцент. Это раздражало, но Рин не замечала насмешек, пока они не стали появляться в каждом разговоре.