Опричнина. От Ивана Грозного до Путина

В последние годы в нашей стране снова получила распространение концепция «изначальности» в России самодержавия и деспотизма, того, что у нас никогда не было своих традиций свободы (ну, в лучшем случае в домонгольской Руси и в Новгороде…); если выразить эту точку зрения водном предложении, то она будет звучать так: русский народ – «тысячелетний раб».

Из подобных рассуждений логически вытекает: если история России – сплошное авторитарное правление, самодержавие и «рабство», а своих традиций свободы у нас никогда не было, значит, все позитивное в этом плане можно заимствовать только из-за рубежа, в первую очередь – с Запада. Если, конечно, это вообще возможно, если Россия не «обречена» вечно жить так, как живет. Как высказался один из «отрицателей России» новой волны, «пора понять простую и очевидную

Оппоненты отечественных либералов – защитники «православия, самодержавия, народности» – соглашаются с ними, расходясь только в том, что, по их мнению, сложившуюся систему менять и не надо, поскольку деспотизм, авторитаризм и все такое прочее – это «наше все», «на том стоим», идеальный вариант развития России – это как раз «сильная рука», «хозяин в доме», потиранистее да покруче, да кнут подлиннее (в зависимости от взглядов антилибералов – включая или не включая советские «модификации» этих ипостасей, а равно «православия, самодержавия, народности»), а свобода и демократия России, по мнению этой публики, никогда ничего, кроме вреда, не приносили.

Помимо всего прочего, такой подход автоматически ставит сторонников «особого пути России» (в том числе «модифицированных» советских его вариантов) в положение патриотов, защитников «исконно русских ценностей», а тех, кто призывает к изменению такого типа отношений – в положение «агентов влияния» Запада, которые покушаются на «наше все» и хотят привнести в нашу жизнь «чуждые нам жизненные установки».

Между тем при переустройстве государства в современном демократическом ключе очень важно опираться в первую очередь на отечественную традицию. Так, например, творцы первой испанской конституции 1812 г. подчеркивали именно опору на отечественную традицию «кортесов», которые примерно на полвека старше, скажем, английского парламента [1] .

При этом сами сторонники «особого незападного пути России», говорящие о «тысячелетней традиции самодержавия» (не все, но многие), переходя к конкретным именам, начинают эту традицию только с Ивана Грозного, т. е. с периода, отстоящего от нашего времени всего на 450 лет. Это относится и к иностранным ревнителям отечественной «особости». Вот, например, что пишет американец М. Вайнс («Нью-Йорк тайме», 9 января 2000 г.). В его статье речь идет о только что (31 декабря 1999 г.) ушедшем в отставку Б. Н. Ельцине, однако начинается она замечанием о России как о «великой нации, способной похвастать 1100-летней родословной самодержцев – от Ивана Грозного до… дядюшки Джо Сталина» [2] . Такая хронологическая постановка проблемы, однако, неизбежно порождает вопрос: а что было в нашей истории до Ивана Грозного, т. е. на протяжении предыдущих 600–700 лет?

Поскольку очень многие из тех, кто к такой реставрации «православия, самодержавия, народности» призывают, поднимают на щит именно Ивана Грозного, то личность и правление первого русского правителя, официально принявшего царский титул, остается весьма важной (по моему мнению, которое будет обосновано в этой книге, – самой важной) для изучения. Поэтому необходимо ответить на следующие вопросы.

Почему именно Иван Грозный так важен для изучения нашей истории?

Был ли он деспотом, тираном и душегубом?

Каким политическим строем жила Россия до Ивана Грозного?

Что стало после него?

Какие плоды дало оставленное им наследство?

И главный вопрос (применительно к самому Ивану Грозному): полезно или вредно для России было его правление?

Для начала вернемся к проблеме «тысячелетней самодержавной традиции». О «родословной самодержцев от Ивана Грозного» пишет все-таки американец (хотя и в родных пенатах таких хватает), тогда как многие наши доморощенные политологи говорят «о тысячелетней самодержавной традиции от Рюрика». Вот, например, позиция автора вузовского учебника о Российской цивилизации В. В. Викторова: «Крещение Руси и введение Православия в роли государственной религии означало принятие идеи самодержавной власти (выделено мною. – Д. В.) и монархии как формы государственного устройства [3] .

Так вот, в связи с этим – еще один вопрос: имела ли место в нашей стране «1100-летняя традиция самодержавия», равно как и 1100-летнее отличие от Европы, как утверждают многие «антилибералы»? И если нет, то когда и как самодержавная традиция началась? И что было до нее?

На основании ответов на все перечисленные вопросы – об Иване Грозном и не об Иване Грозном – необходимо поставить еще один вопрос, можно сказать, «вопрос вопросов»: так что же полезнее для России – тирания или свобода?

Тех, кто отвечает на вопрос о полезности для России тирании и вреде свободы утвердительно, немало. И многие из таких свои взгляды теоретически обосновывают. Например, некая С. Г. Кирдина говорит о жесткой иерархии и централизации власти на Руси с X в., поскольку «вышестоящий уровень налагал на нижестоящие уровни подати, концентрировал судебную и религиозную власть» (о религиозной власти мы поговорим чуть ниже. – Д. В.) [4] , как будто в странах Западной Европы в X в. было не так. При этом она делит все социальные, экономические и политические системы мира на Х-матрицы и У-матрицы.

Для Y-матриц характерны в экономике – частная собственность, наемный труд и конкуренция, в политике – федерация, самоуправление, выборы, многопартийность, демократическое большинство, а также судебные иски как способ решения споров, а в идеологии – индивидуализм, стратификация, свобода. Для Х-матриц же в экономике преобладают общая собственность, служебный труд, координация, в политике – административное деление, «вертикаль власти», назначение вместо выборов, общее собрание и единогласие, обращение по инстанциям как способ решения проблем, в идеологии – коллективизм, эгалитаризм, «порядок» [5] .

При этом «институциональная матрица» есть нечто неизменное, раз навсегда данное, и попытки ее сменить приводят к гибели системы как таковой. Россия у С. Г. Кирдиной, естественно, относится к Х-матрицам, и все попытки что-либо изменить всегда кончались неудачей и впредь на неудачу обречены [6]

Между тем даже достаточно поверхностный анализ развития различных обществ вынуждает (и еще не раз вынудит) согласиться скорее с утверждением политолога К. С. Гаджиева: политическая и социально-экономическая общественная система – это явление динамичное, развивающееся, постоянно обогащающееся в своем содержании и форме, чутко реагирующее на изменения в реалиях окружающего мира» [7] . А вот классификация Кирдиной отличается крайним примитивизмом, «черно-белым» отношением к проблеме. Очевидно, сама она осознает это и вынуждена оговориться, что и в США, например, помимо доминирующего самоуправления, действует и институт властной вертикали, и Федеральный центр может (хотя реально не делает) издавать нормативные акты прямого действия [8] . В целом – подход Кирдиной представляется столь же «одномерным», как деление социально-экономических и политических систем на «либеральные» и «коллективистские» или «рыночные» и «этатистские». В конце концов, Ф. Фукуяма отмечает тенденцию к централизации и в такой вполне европейской стране, как Франция [9] .