Опрокинутый купол
Шрифт:
– Маргарита Павловна Ермашина?
– Да.
– Экономка? – улыбнулся Борис.
Она ответила осторожной улыбкой – губы разъехались по всем правилам, но в глазах застыли боль и тоска.
– Экономка. Я вела все хозяйство. Марк Леонидович мне доверял.
– А он сам что же…
– Он – нет. Он сберегал себя. Говорил, что ему нужно много энергии – для излечения пациентов.
– Вы замужем?
– Была. Муж умер три года назад, – она помолчала. – Александр был композитором, довольно известным.
Вон оно что, подумал Борис. То-то фамилия показалась знакомой. Александр Ермашин…
– Как долго вы проработали у Бронцева?
– В мае было бы два года, – ответила она без запинки. – Со смертью мужа все изменилось – то есть не финансово – проценты с гонораров продолжают «капать», – а… В общем, мне тоскливо было сидеть одной дома.
– У вас совсем нет родственников?
– Есть двоюродный брат. Он чинит электроник на дому. Мы с ним… не особенно близки, хотя я и жалею об этом. Упрашивала его переехать ко мне – не соглашается.
– Бронцев сегодня вечером ждал кого-то?
– Да, – удивилась она. – Пациентку…
– Вы видели ее?
– Нет. Марк Леонидович отпустил меня пораньше.
– Отпустил или отослал?
–Что?
– Как вам показалось: может быть, он не желал, чтобы вы с ней встретились?
Она задумалась, подперев подбородок ладонью. В глазах мелькнуло – впервые за время разговора – нечто похожее на интерес.
– Посмотрите, – Борис выложил на стол найденную ленточку. – Вам эта вещь знакома?
Экономка протянула руку, но ленточку не взяла, даже не коснулась. Другой бы на ее месте уж и помял бы, и понюхал, и на зуб попробовал, однако женщина оказалась из другой породы.
– Не знаю, – пробормотала она. – С чем-то у меня вызывает ассоциацию… То есть…
Она запнулась на секунду, потом неожиданно произнесла:
– У нее светлые волосы. Почти белые.
– Откуда вы знаете?
– Где вы нашли ленточку?
– Возле кресла в гостиной.
– Он ее гипнотизировал, – сказала Маргарита Павловна. – Понимаете, это кресло специально предназначено… Пациент не может отвлечься – с этого места он видит только стол и свечи. Марк всегда предупреждал, чтобы я не трогала кресло во время уборки. У него все было рассчитано. Борис поднялся со стула.
– Сейчас мы пройдем в гостиную. Вы посмотрите, не пропало ли что-нибудь.
– Но вы говорили, что это не ограбление.
Он пожал плечами.
– Деньги на месте, аппаратура тоже. Следов обыска нет… Но это, понятно, ни о чем не говорит. В доме были ценности?
– Возможно. Марк принимал только состоятельных пациентов.
Действо в гостиной подходило к концу. Тело увезли, лишь на полу в ванной остался обведенный мелом контур – будто некий восклицательный знак. Маргарита Павловна взглянула слегка испуганно, приостановилась, но Борис вежливо подтолкнул под локоток.
– Здесь наверняка что-то стояло, – заметил один из экспертов, указывая на стеллаж возле стены.
Анченко проследил за его взглядом.
Так. Фото в деревянной рамочке (Бронцев в дико экзотической одежде – ярко-оранжевой, ниспадающей роскошными шелковыми струями, точно водопад, в обнимку с еще более диким и экзотическим субъектом азиатского происхождения, на фоне деревянной пагоды – храма или чего-то в этом роде… Вот тебе и «ведун» из северорусских дебрей). Статуэтка сказочного зверя – полуящера-полубарана, галльского бога подземного царства. Еще одна статуэтка – индийская танцовщица, надо полагать. Ага, точно: слишком много свободного пространства между ними. Что-то здесь было…
– Шарик, – вдруг сказала Ермашина. – Керамика, из каких-то раскопок в Крыму.
– У Марка был пациент-археолог?
– У него было много пациентов.
– Но археолог, возможно, был постоянным? Страдал от серьезного недуга (психического плана – иную хворь я бы ни одному «ведуну» не доверил). В конце концов излечился, и Бронцев получил подарок.
– Зачем же подарок забирать назад? – тихо спросила Маргарита Павловна. – Не по-людски.
Не по-людски, согласился Борис. Вроде как уносить какую-нибудь вещь с могилы: плохая примета. Однако сплошь и рядом уносят. Тем более если между ящером и танцовщицей действительно стояла убойнейшая улика…
– Это след, – пробормотал он. – Ленточка с волос и шарик непонятного происхождения… Вы смогли бы его описать?
Она сосредоточилась.
– Шероховатый, в трещинах, размером с кулачок. Древний, приблизительно десятый век, предположительно – кельтская культура. Культового назначения.
– Что? – не понял Борис. Женщина улыбнулась.
– Марк как-то сказал: если нельзя определить, для чего служил найденный при раскопках предмет, то в отчете пишут: культового назначения. Первый закон археологии.
Борис переглянулся со Славой Комиссаровым, секунду помедлил…
– Когда появился этот шарик, не помните?
– В прошлом году. Кажется, в сентябре. Понятно, конец полевого сезона.
– Больше ничего не пропало?
Она послушно огляделась, увидела открытое зеркальное нутро бара, прошла между окном и кадушкой с пальмой, рассеянно взмахнув рукой, точно отгоняя от себя нечто… Замерла и нахмурилась.
– Что-то не так?
– Земля сухая. Марк всегда поливал пальму сам. Относился к ней как к живому существу… Как он мог забыть?
Ее взгляд сосредоточенно обшаривал комнату – Борис поклясться бы мог, что женщина обнаружила нечто непонятное ей, какую-то загадку… Еще раз взмахнула ладонью возле уха, повторяя собственный недавний жест – то ли отгоняя назойливое насекомое (какие насекомые в марте?), то ли поправляя прическу. («У нее светлые волосы, почти белые…» Меж тем два волоска, которые остались на черном бархате, аккуратный Гарик Варданян еще раньше убрал в полиэтиленовый пакет, а пакет спрятал в чемоданчик…)
– А где лежала ленточка?