Опрокинутый мир (сборник)
Шрифт:
Поначалу наш бросок через пустыню перенес меня довольно близко к городской черте, за что я был только благодарен, однако теперь мы направлялись все дальше от города, к стене красных зарослей.
Меня не оставляла мысль о том, каким же образом я слезу с верха башни. Не исключено, что чудовище, управляющее ею, пожелает устранить неисправность, а для этого вылезет из своего укрытия. Если так, то мне отнюдь не улыбалось очутиться где бы то ни было поблизости. А впрочем, мог ли я предпринять что-либо для своего спасения до полной остановки башни?
Вдруг я почувствовал, что мою левую руку
Башня почти совсем потеряла ход; медленно-медленно ковыляла она через зону орошения, где росли зеленеющие злаки. До багровых джунглей оставалось менее двухсот ярдов, а у подножия красной стены, рубя стебли и выпуская из них сок, копошились рабы. Рабов было больше, чем в любой из групп, какие мне довелось встречать в Городе Запустения или вблизи него; несчастные трудились, утопая в вязкой грязи, в обе стороны вдоль зарослей, сколько хватал глаз. Наше появление не прошло незамеченным: я подметил, что многие украдкой взглядывают в нашу сторону и тут же поспешно отворачиваются, продолжая работу.
Поврежденная нога-опора издавала ужасный скрежет — он буквально раздирал уши всякий раз, когда опора принимала на себя вес башни, и я понимал, что далеко нам так не уйти. И действительно, башня вдруг остановилась, три ее ноги бессильно разъехались. Я перегнулся через край платформы, раздумывая, нельзя ли воспользоваться передышкой и сползти вниз по одной из них — ведь они теперь стояли наклонно.
Едва спало напряжение битвы, мои мысли приняли более практическое направление. На время меня самого охватила боевая лихорадка — я даже искренне восторгался отвагой, с какой горстка экипажей и башен атаковала превосходящие силы защитников города. Но к поступкам марсианских чудовищ нельзя было подходить с земными мерками; в их междоусобной войне я оставался посторонним, и то, что по воле случая оказался в одном из враждующих лагерей, не следовало рассматривать как повод для симпатий. Существо, управлявшее этой башней в бою, снискало мое уважение своей храбростью — и тут же, пока я замешкался на крыше платформы, готовясь к побегу, доказало мне свое коварство и зверскую жестокость.
Я вновь услышал потрескивание над головой и понял, что это опять заговорило тепловое орудие. Сперва я испугался, не преследует ли нас одна из боевых машин неприятеля, но потом понял, куда направлен смертоносный луч. Вдали, по правую руку от меня, над красными зарослями взметнулись пламя и дым. Я видел, как луч всей своей мощью обрушивался на рабов, и те безжизненно падали в вязкую грязь. Но мало того — чудовище, не удовольствовавшись этим зверством, принялось водить орудием из стороны в сторону, захватывая лучом все более широкое пространство.
Пламя взвивалось и плясало, словно возникая само по себе: невидимые лучи с одинаковой яростью пожирали растительность и рабов.
Это неописуемое варварство продолжалось, наверное, секунды две-три, прежде чем я вмешался, чтобы положить ему конец.
С той самой поры, как я осознал в полной мере злую волю, с которой чудовища распоряжаются своим могуществом, моя душа преисполнилась отвращением и ненавистью к ним. Не оставалось места сомнениям, спорам о добре и зле: чудовище на охромевшей башне расчетливо и свирепо вымещало свою злобу на беззащитных человеческих существах!
Я сделал глубокий вдох, отвернулся от кошмарного зрелища и, подавив брезгливость, потянулся к металлическому люку, врезанному в покатую крышу платформы. Пошевелил ручку, но тщетно: казалось, замок заклинило.
Я бросил взгляд через плечо. Тепловой луч по-прежнему крался вдоль зарослей, наслаждаясь омерзительной бойней… Но рабы, что находились ближе к губительной башне, уже успели заметить меня и беспомощно махали мне руками, пытаясь уклониться от луча и выбраться из трясины.
Ручек такого типа я на Марсе еще не видел и тем более не трогал, но замок не мог быть чересчур мудреным: ведь чудовище справлялось с ним без посторонней помощи, своими неуклюжими щупальцами. Тут меня осенило, и я повернул ручку в противоположную сторону — так, как на Земле обычно закрывают двери. Ручка сразу же шевельнулась, и крышка люка откинулась.
Почти все внутреннее пространство платформы было заполнено телом чудовища; отвратительный серо-зеленый не то мешок, не то пузырь вздувался и пульсировал и еще влажно поблескивал, словно от пота.
В непередаваемой ненависти я взмахнул длинным лезвием и воткнул его прямо в середину обширной спины. Нож будто провалился, и, выдернув его для нового удара, я убедился, что он не нанес губчатым тканям чудовища никакого вреда. Я вонзил его снова, с тем же результатом.
Однако мерзкое существо если не пострадало от моих ударов, то по крайней мере ощутило их. Клювоподобный рот издал хриплый крик, и — я просто не успел увернуться — одно из щупалец скользнуло ко мне и обвилось вокруг моей груди. Застигнутый врасплох, я оступился, щупальце потянуло меня вперед и, не дав мне опомниться, вжало между стальной стенкой платформы и омерзительной тушей самого чудовища.
Правда, захватить ту мою руку, которая сжимала нож, чудовищу не удалось, и я в отчаянии бил по змее-шупальцу еще и еще. Чудовище хрипло орало в страхе, а быть может, и от боли. В конце концов удары ланцетом возымели свое действие: хватка щупальца ослабла, и я увидел кровь. Ко мне подобралось второе щупальце, но в этот самый миг мне удалось отсечь первое напрочь; кровь хлестнула из раны фонтаном. Однако новое щупальце отыскало руку с ножом и обвило ее; на мгновение меня одолел страх, потом я догадался переложить лезвие в другую руку. И, поскольку запомнил уязвимую точку, отсек щупальце за какие-нибудь несколько секунд.