Оптический глаз

Григорьев Сергей Тимофеевич

– Так чего же отходить-то опять?
– спросил один из молодых самогитцев.
– "Бери чашки, бери ложки - иди кашицу хлебать", - пропел он на манер вечерней зори.

– Видать, ты покушать охотник, а мало еще каши ел, - наставительно сказал Федюхин.
– Как тебя звать-то, богатырь?

– Девушки Ванюшкой кличут...

– Так вот, Ванюша, для большого сражения надо изготовиться, поле найти. С похода прямо в бой идти нельзя. Надо в боевое положение стать. Обозы в сторонку убрать, чтобы не мешали, артиллерию расставить. Ежели светлейший

изволит приказать отступление - значит, он уже присмотрел позицию для боя.

– Он хитрый! Он все видит!
– опять повторил, улыбаясь огню, Пустяков.

А Клычков уверенно кивнул: наверное, мол, присмотрел!

– Дивное дело!
– задумчиво проговорил пожилой солдат из караула.
– С одним глазом человек, а все может предусмотреть...

– Как это "с одним глазом"?
– удивился Ванюша.

– Верно!
– подтвердил Клычков.
– У него правый глаз стеклянный, произведение аглицкого мастерства.

– Да как же, дядюшка, он с одним глазом достиг таких степеней? Ведь кривых-то и в солдаты не берут!
– допытывался Ванюша.

– То-то вот ты ныне смотрел на Кутузова.

– Глаза проглядел, дядюшка...

– Истинно так!
– усмехнулся Федюхин, расчесывая левой рукой седую бороду.
– Глаза свои проглядел, а то, что у Кутузова глаз особенный, не приметил...

– Волшебный глаз!
– словно во сне пробормотал Пустяков.

– Да когда же он, дедушка, окривел-то?

– Ты бы, Ванюша, о его светлости поосторожней выражался: "окривел"! Это ты про свою куму так можешь говорить...

– А как же?

– Ну, например, так: "А скажи мне, дедушка, при каком стечении дел его светлость, князь Кутузов, лишился правого глаза?"

Ванюша послушно повторил:

– Ну, например, скажи мне, дедушка, в каком таком деле у Кутузова его светлый глаз вытек?

Солдаты у костра дружно расхохотались.

– Эх ты, растяпа! Ну, да бог с тобой - дурачком прикидываешься. А верно: глаз у его светлости вытек по случаю раны в деле под Шумой. Тогда еще молод был Михаил Илларионович. В его батальоне знаменщика убило. Он подхватил знамя: "Ребята! Вперед! За мной! Ура!" - и кинулся вперед. Солдаты за ним - и всех неприятелей перекололи. Только один янычар успел выстрелить, и пулей пробило голову Кутузову. Он упал, а знамя из рук не выпустил. Думали, и жив не останется. Лекаря говорили: рана насмерть... А он выжил, только глаза лишился.

– Стало, он храбрый! Вроде Суворова, дедушка?

– Все ты хочешь Кутузова с Суворовым поравнять. И храбрость разная бывает... Например, слыхал ты про огнедышащие горы?

– Нет, дедушка, не приходилось.

– Вулкан называется. Дымит гора огнем, идет из нее пламя, огненные реки текут, все кругом сжигает - это Суворов. А Кутузов - тоже вулкан, только покрытый снегом! Да!

– Мудрено что-то: огонь-то, чай, снег растопит.

– Где тебе понять! Ты мне скажи: ты всех генералов в лицо знаешь?

– Почти что всех.

– А может, ты скажешь, кто из генералов Кутузову

враг, кто друг?

– Сомневаюсь!

– То-то и есть! А светлейший приехал и одним своим бесцветным глазом сразу увидел, где его друзья, а где враги.

– Как это можно сразу?

– А вот как. У тебя, Ванюша, тоже есть, поди, друзья-приятели. Ты с друга глаз не сводишь, и он на тебя не наглядится. А на злого недруга и глаза бы не глядели... Ну, допустим, что ты вроде светлейшего и правым глазом не видишь...

– Он все видит!
– внезапно рассердясь, блеснул глазами Пустяков.
– У него глаз волшебный!

– Погоди, Пустяков, и твой черед придет, - успокоил камрада Федюхин.
– Ну-ка, Ванюша, зажмурь правый глаз... Во-во! Теперь подумай. Пришли к тебе двое - а ты не знаешь, кто друг, кто недруг!.. Как они перед тобой станут?

Ванюша задумался и для верности плотно прикрыл правый глаз ладонью.

– Кто ж их знает, дедушка!

– А дело простое. Друг-то хочет, чтобы ты его хорошо видел, так он станет от тебя по левую руку, под зрячий глаз. А недруг боится тебя: вдруг ты догадаешься, что он против тебя замыслил? Так он от тебя по правую руку станет... Давеча вы проходили мимо Кутузова, видели, кто из генералов от него по левую руку стоял...

Солдаты у костра вдруг зашевелились, переглядываясь и улыбаясь.

– Багратион! Милорадович! Раевский! Толь!
– послышалось сразу несколько голосов.

– Стало быть, это друзья его светлости. А справа кто стоял?

– Беннигсен!
– в один голос закричали солдаты, смеясь и подталкивая друг друга локтями.

– Этот рыжий немец Кутузова не любит. Он хотел на место Барклая сесть. Не вышло - станет и под Кутузова копаться... Как верно, братцы, дед говорит!
– подтвердил взводный Иванов.

Ванюша вдруг захохотал, дрыгая ногами:

– Братцы, ха-ха-ха! Глядите на меня... Глядите, кто от меня направо сидит. Душкин Степан - друг и приятель. А слева - Корочкин; он, пес, у меня новые портянки стибрил.

– А ты открой правый глаз, а левый закрой, - посоветовал Федюхин.

Ванюша последовал совету капрала и перестал смеяться, зато во всю мочь расхохотались его товарищи: друг и недруг за спиной Ванюши перекатились и поменялись местами, и опять под зрячим правым глазом у Ванюши сидел как ни в чем не бывало недруг, а под прикрытым левым, посмеиваясь, - Душкин.

– Далеко тебе, парень, до Кутузова, - заключил чем-то недовольный Клычков.

Все посмотрели на Клычкова, не понимая, почему он сердится.

– Да мы, камрад Клычков, не над тобой, а над Ванюшкой смеемся. А про глаз ты верно, дед, сказал: ведь вот и вы все трое на параде по левую руку от Кутузова стояли - значит, вы тоже ему други, - польстил суворовским старикам взводный.

– Мы там встали, где нам приказали. А вышло, значит, верно. В приятели к его светлости не набиваемся, а велит в огонь идти - пойдем, в воду - в воду кинемся. Так нас Суворов учил. Так ли, камрады?