Опущенная
Шрифт:
– Ты хочешь пожалеть ее в одной кровати со мной? – хмыкнула Настя.
– Что ты такое говоришь? – вытаращился на нее Сева.
– Это ты сказал. И со мной хочешь, и с ней…
– Я не в том смысле…
– Меня больше не интересует твой смысл… – Она снова окинула его придирчивым взглядом.
Внешне он, конечно, хорош собой, но прикид ни в какие ворота. Может, и у Олеси открылись глаза. Может, потому и послала она его куда подальше. А она могла послать. И конфетка у нее что надо, и обертка
– И Олесю, я так понимаю, тоже… – усмехнулась она. – Признайся, что она тебя кинула!
– Да нет, она со мной…
– С тобой. На ниточке. Когда ниточка оборвется, за мной не ходи.
– Дело не в ниточке. Я твоему отцу слово дал…
– Забудь! – Настя усмехнулась, повернулась к нему спиной и прочь застучала каблучками.
Уж она-то одевалась не в пример Севе. Отец баловал дочь, потому как мог себе это позволить. Может, Сева просто решил присосаться к источнику благополучия? Ну, тогда он вдвойне козел.
– Настя!
– Отвали!
Все, прошла любовь, пусть Сева сам давится своими помидорами. А у нее дела.
На остановке она села не на «семнадцатый», как обычно, а на «четвертый» троллейбус. И через пять остановок вышла на улице Лермонтова. Сто метров пешком, и она дома. У Жени.
Сам он был на работе, и ему просто некогда было встречать ее из университета. Да она и не просила. Мужчина должен зарабатывать деньги, а не штаны за партой протирать, как некоторые. Женя и без того потерял массу времени, пока окучивал ее, а у него каждая минуты на особом счету.
У Жени был свой кооператив, он шил и торговал кроссовками. Дело это прибыльное, но такое хлопотное. То сырье нужно доставать, то станок сломался, то мастер заболел, а еще сбыт нужно организовать. С барахолкой все просто, там товар уходил, что называется, влет, но такой рынок работал только по выходным. Приходилось искать другие точки сбыта. Какие – он не говорил. Видно, там работали какие-то не совсем законные схемы, а Женя еще не очень доверял Насте. Но ничего, когда-нибудь полностью откроется ей. Хотя она не будет его об этом просить. Ей все равно, чем он занимается, главное – чтобы с ним все было хорошо.
Сейчас она уберется в доме, приготовит ужин, вечером подъедет Женя, похвалит ее за стряпню, а потом… Он уже больше не берет ее с такой остервенелостью, как тогда, в первый раз, но так она и не просит. Зачем, если все хорошо и без этого? Тем более что секс – это вовсе не главное в отношениях между мужчиной и женщиной.
Жаль, что вечером, в десять часов, ей придется отправиться домой. Родительский контроль по-прежнему строг, а спорить с отцом бесполезно. Да и у мамы характер еще тот…
Настя готовила на вечер овощное рагу с телятиной. Она уже заканчивала, когда позвонил Женя. Он попросил пожарить мяса на сковороде. И заказал салат «Оливье». В морозилке лежал кусок свинины, нашла она и вареную колбасу. К семи вечера все было готово. Но Женя появился в половине девятого. И не один.
С ним был мужчина в возрасте – рослый, грузный, с широким рябым лицом. Глазки маленькие, масленые. И взгляд у него – кожу живьем содрать можно.
Кожу он с Насти не содрал, но голой она себя почувствовала.
– Познакомься, мой компаньон и старинный приятель! Анатолий Александрович, прошу любить и жаловать! – Женя порхал вокруг него как мотылек над огоньком.
– Толик! – Гость протянул ей руку, это напугало Настю.
Ощущение было такое, как будто удав к ней из норы вылез. Она глянула на Женю, и тот кивнул, подталкивая ее.
Только тогда она протянула руку. И рябой ее поцеловал. Он приложился губами к ее ладони, а чувство было такое, как будто он лизнул где-то под юбкой. Омерзительное чувство.
Неряшливый он мужик. Пиджак дорогой, кожаный, джинсы фирменные, но смотрелось это на нем как новые колеса от «Волги» на старом ржавом «Запорожце». В парикмахерской давно не был, ногти не стрижены, а когда он разулся, пахнуло грязными носками. И глаза у него желтушные: видно, проблемы с печенью.
Анатолий Александрович прошел в комнату, сел на диван. Настя быстро накрыла на стол. И когда все было готово, гость велел ей сесть. И рукой показал на место рядом с собой. И взгляд у него был такой, как будто он собирался ее обнять.
Настя глянула на Женю, тот какое-то время неподвижно смотрел на нее, затем едва заметно мотнул головой. Он не хотел, чтобы она сидела рядом с гостем.
– Мне вообще-то домой уже пора, – сказала она.
Женя кивнул. Да, такой вариант его вполне устраивал.
– А с кем мы будем спать? – удивился рябой.
– С Настей, – улыбнулся Женя. – Нам же все равно, что в одном доме с ней спать, что в одном городе.
– Ну, на одну постель я не претендую, – сально усмехнулся гость.
– Еще бы ты претендовал! Я за Настю кому хочешь глотку перегрызу!
– Есть один фуфел… – Анатолий Александрович осекся, глянув на Настю. – Есть один очень нехороший человек, я хочу, чтобы ты ему глотку перегрыз.
– Ну, он же Настю не обижал…
– А ты представь…
– Кушать будете? – резко спросила Настя.
Гостя занесло на повороте, и она ясно ему дала это понять. Может, Женя в чем-то и заискивал перед ним, но меру в любом случае надо знать.
– Я бы тебя съел… – сказал рябой. – Но Женя не разрешит…