Опустошение
Шрифт:
Он поднял голову и медленно приоткрыл глаза, смущенно встречая мой взгляд.
— Обними меня.
Он без колебаний выполнил мою просьбу и притянул меня к себе. Я начала поглаживать его по спине сверху вниз, иногда пропуская сквозь пальцы его мягкие шелковистые волосы на затылке. Боже, какие они мягкие. И его запах… так, наверное, пахнет Рай. Он был такой твердый, к какой бы части тела ни прикасались мои руки. Я не знаю, что делала, но, кажется, это помогало. Он склонил голову мне на плечо, зарываясь носом в шею. Его затрудненное дыхание начало медленно выравниваться, и хватка
Несколько секунд спустя в кабине раздался сигнал, оповещающий, что мы приехали. Он отстранился и посмотрел на меня так, словно видел впервые.
— Спасибо, — он убрал руки с моей талии, и, перед тем как выйти из лифта, наклонился и поднял с пола мой клатч.
— В любое время, — тихо сказала я, следуя за ним.
Он одарил меня мимолетной улыбкой.
— Я ведь могу принять твое предложение. Откуда ты знала, что нужно делать?
— Я не знала. Честно говоря, мне просто хотелось, чтобы тебе стало легче.
Он разорвал наш зрительный контакт, когда кто-то позвал его по имени.
— Вернусь через секунду, — он подошел к стойке администратора, по-хозяйски зажав мою сумочку под мышкой, будто у нее могли вырасти ноги, и она бы сбежала.
Через несколько минут он вернулся, и, положив руку на нижнюю часть моей спины, вывел через двери отеля «Катерина» к «Фантому», припаркованному в пяти шагах напротив входа.
Вечер из очаровательного превращался в волшебный с каждым словом, которое говорил мужчина, сидящий напротив меня. Или это был эффект вина, которое я потягивала, пока позволяла Ремингтону Сен-Жермену и его акценту очаровывать меня. Святой Боже! Его акцент был чем-то средним между британским и французским. Это самая сексуальная вещь, которую я когда-либо слышала. Он задал мне ряд вопросов о моей семье и работе. Неожиданно для себя я отвечала без колебаний. С ним было так легко общаться. Не могу объяснить, почему меня притягивает к нему.
— Так ты, значит, намерена запустить дизайнерскую линию нижнего белья? — спросил Ремингтон, водя пальцем по кромке своего бокала.
Я кивнула.
— У меня степень бакалавра по художественному оформлению. У меня не было стартового капитала, так что, когда я увидела объявление о поиске модели размера 46+, я ухватилась за этот шанс. Я планирую работать моделью весь следующий год или чуть дольше, а затем уже смогу запустить свою линию.
— Отличный план, как по мне, — в его глазах искрилось, как мне показалось, восхищение. — Уже готовы какие-нибудь наброски?
Я снова кивнула.
— У меня обычно с собой записная книжка, на случай, если меня посетит вдохновение. А ты? Я заметила, что на этикетке винной бутылки значится твоя фамилия. За этим кроется какая-нибудь история?
— Да.
Он откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на меня.
— Какая? Что за история?
— Хмм, если я расскажу, то перестану быть для тебя загадочной личностью.
Я рассмеялась.
— Это очень самовлюбленно.
Он приподнял бровь.
— Я все
Я покачала головой, улыбаясь.
— Отлично. Так, когда ты понял, что хочешь стать художником?
— Я знал это столько, сколько себя помню, и мама поддерживала мои стремления, покупая мне холст за холстом и кисти, — мы смотрели друг на друга, не отрывая взгляда, пока я первой не отвела глаза, смутившись миллиона вопросов, которые ясно читались в его глазах.
Мы молчали, тишину между нами нарушали только столовые приборы и разговоры других посетителей. В конце концов, он наклонился вперед, положил руки на стол между нами, взял мою ладонь в свою и стал разглядывать мои ногти.
— У тебя красивые руки, — сделал он мне комплимент, игнорируя тот факт, что ногти сейчас обломаны по краям. Я волновалась всякий раз, когда он задавал вопросы о моей семье, и это отразилось на ногтях. После сегодняшнего вечера мне понадобиться обновить маникюр. — Расскажи мне о своем бывшем муже.
Я резко выдохнула и попыталась выдернуть свою руку, но хватка его ладони была очень крепкой. Глаза Ремингтона были полны сострадания. Я уступила. Если я хочу справиться с болью и отвращением, которое испытываю к своему прошлому, то мне рано или поздно придется столкнуться с этим лицом к лицу.
— Его зовут Джеймс. Я знаю его всю свою жизнь, в буквальном смысле этого слова. Мы ходили в одну школу, и он был первым парнем, с которым я начала встречаться. Он сделал мне предложение, когда нам было по семнадцать лет. Вполне логично, что я вышла за него замуж, — я улыбнулась, вспомнив, с каким нетерпением Джеймс сидел перед моим отцом, пытаясь произвести на него впечатление джентльмена, и правильно попросить моей руки. Мой отец был впечатлен.
— Я любила его. А теперь я в разводе уже почти два года, — я замерла, ожидая боли, которая обычно появлялась, когда я произносила эти слова, но ничего не почувствовала.
Ничего не почувствовала! Это означает, что я наконец-то свободна?
Я улыбнулась сама себе.
— Тебе стоит почаще улыбаться, — сказал Ремингтон, и в сотый раз с тех пор, как он забрал меня из отеля, его взгляд скользнул по моим губам.
Поцелуй же меня, черт подери!
Мы снова замолчали, но в этот раз нам было комфортно молчать. Я не смогла вспомнить время, когда такая степень комфорта ощущалась между мной и Джеймсом, несмотря на то, что с ним мы провели много лет вместе. Этот был тот вид комфорта, когда два человека могут выразить все одним единственным взглядом, и понимают друг друга без слов, просто сидя и глядя друг другу в глаза. По крайней мере, так ощущала себя я.
— Не хочу, чтобы мои слова прозвучали как избитое клише, или ты посчитал меня мечтательницей, но ты веришь, что вещи происходят неслучайно? Люди ведь встречаются не просто так? — спросила я, запинаясь на каждом слове. Нас тянуло друг к другу, но это не причина, чтобы говорить вещи, которые могут быть неверно истолкованы как отчаяние и вынудят его убежать.
Он задумчиво изучал меня, затем поднес мою руку к губам и поцеловал ладонь. От контакта его губ с моей кожей закружилась голова и стало нечем дышать.