Оранжевая комната
Шрифт:
Он встал и, пройдя мимо нескольких столиков, опустился на пустой, только что освобожденный каким-то господином, стул.
Прямо перед ним сидела девушка в черном шелковом костюме и белой кружевной блузке – так обычно одеваются секретарши. Она чистила апельсин, и оранжевый сок стекал с ее длинных тонких пальцев прямо на зеленую скатерть.
Карл достал из кармана чистую бумажную салфетку, которую прихватил в ресторане, поскольку в мужском туалете не было фена для сушки рук. У него уже имелся опыт в этом плане.
Он протянул салфетку, и девушка, слегка удивившись, все же приняла
– Спасибо, – сказала она. – Хотите? – И она, отломив половинку апельсина, поднесла его на ладони к самому лицу Карла.
Ему это было очень приятно.
Он хотел повторить для нее свой короткий рассказ, который он минуту назад поведал девушке в розовом платье, но вдруг услышал:
– Вы иностранец. Немец или финн. Я угадала?
– Да.
– По делам к нам?
– По делам.
– Может быть, вы проголодались, а я морочу вам голову? Здесь неплохо готовят курицу-гриль.
– Нет, я хорошо пообедал в ресторане. Можно, я угощу вас мороженым?
Девушку звали Алиса. Она не была проституткой, а работала, как он и предполагал, секретаршей в одной фирме.
В меру общительная, обаятельная, с чудесной улыбкой и добрыми серыми глазами, Алиса расспрашивала его о Германии и охотно отвечала на его вопросы.
Спросить ее вот так, в лоб, о мафии было бы глупо. Разве что стоило превратить все в шутку? И он спросил. Шутливо. И она – тоже шутливо – ответила:
– У нас везде мафия. Начиная с рынка и кончая жетонами для телефонных автоматов. Это, как метастазы рака, понятно? – хохотала Алиса, слизывая тертые орешки с верхушки бананового мороженого. – Мафия – это порядок. Это разделение города на секторы, или, как их еще называют, сферы влияния. За каждым сектором стоит главарь, как в сказке атаман-разбойник.
Она держала его за идиота и разговаривала с ним как с мальчишкой. Но ее можно было понять. Не будет же она первому встречному иностранцу рассказывать правду, называя при этом имена и фамилии мафиози.
– …так что мы все потихоньку вооружаемся. Весь цивилизованный мир разоружается, а я лично купила пистолет.
– Пистолет? Зачем он вам, Алиса?
– Защищаться.
– От кого?
– От маньяков, убийц, воров и просто дураков. Он газовый. Главное – самой не наглотаться этого самого газа. А то маньяк очнется раньше тебя да и начнет насиловать. Понятно?
И она, повертев в руках маленький черный пистолетик, спрятала его обратно в сумочку.
Дикая страна, но куда деваться?
Они долго гуляли по городу, спустились на набережную, выпили там в речном ресторане шампанского и вернулись к гостинице.
– Вы не хотите посмотреть, как я устроился? – спросил Карл, беря ее за руку и слегка пожимая ее.
…Она ушла от него утром. В дверь кто-то постучал, очевидно официант, который беспокоился за своего друга водителя.
Какой Маркс, какие вообще дела, когда такая девушка лежала на его плече, прижимаясь к нему всем телом!
Она была неопытна, но прекрасна. От нее пахло летом, цветами и молоком.
Они простились до вечера. Алиса поцеловала его в щеку и, пригрозив пальцем, приказала больше никому не покупать мороженое.
И ушла. Стройный силуэт в черно-белом растворился
Карл подошел к окну. Внизу начиналось движение, люди ходили из магазина в магазин, где-то разгружали машину со свежеиспеченным хлебом, на больших тележках привозились коробки с бананами и яблоками, апельсинами и виноградом. Пахло горячим кофе, жареными сосисками.
Карл был счастлив, что не поехал в Маркс.
Куда спешить, рукописей же он не нашел.
Он поговорит с Алисой и в самых общих чертах выяснит, как ему выйти на специалистов в области сыска. Не может быть, чтобы в таком большом городе, как Тарасов, не было детективов. Пусть в отставке. Как угодно. Но ему нужен был профессионал.
Весь день он гулял по городу, попал совершенно случайно на выставку породистых кошек, забрел на выставку восковых фигур, подремал в сквере, прикрыв глаза развернутой рекламной газетой, а вечером вернулся к себе в номер, нагруженный пакетами со сладостями и фруктами, поставил в холодильник бутылки с шампанским и грузинским «Киндзмараули» и стал ждать прихода Алисы.
Она пришла, и все повторилось. Она, смеясь, рассказывала ему о своем шефе, который не отпускал ее домой, пока она не закончит всю работу.
– Разве эту работу нельзя будет выполнить завтра утром? – спросил, не особенно вникая в сказанное Алисой, Карл, пытаясь открыть бутылку с шампанским.
– Не знаю. Просто надо было сделать ксерокс с одних очень важных документов, касающихся развития нашего комбината. Ой! Ты чуть не выстрелил в зеркало. Так вот, я сделала копии, разложила по папкам, одну, с настоящими договорами, вернула шефу, а другую он велел мне держать у себя дома.
– Значит, ты уже была дома?
– Нет! – снова захохотала Алиса. – Вот эта папка, – она кивнула на брошенный прямо на постель рыжий кожаный портфель. – Ну что, снова будем пить? Ты запер дверь?
После третьего фужера она заявила необыкновенно серьезным тоном:
– Мне, конечно, все равно, что ты обо мне подумаешь… Но со мной такое впервые. У меня был парень, ну просто дурак. А мне всегда хотелось повстречаться с мужчиной такого возраста, как ты. Согласись, жизненный опыт и все такое – это не может не сказаться на отношении к женщине. Ты относишься ко мне… – она напрягла лоб, отчего образовались две миленькие морщинки, – бережно, что ли… Ты знаешь, что мне нужно. Ты ласковый и неторопливый. А ведь мне этого и надо. Если бы ты жил здесь, в нашем городе, я бы непременно вышла за тебя замуж. Мы бы после ужина гуляли и вели жизнь неторопливую, осознанно наслаждаясь каждой минутой. Ты бы согласился жениться на мне?
– Конечно. – Карл прижал ее к себе и поцеловал в теплое розовое ухо. Волосы Алисы, рассыпанные по плечам, казались при электрическом свете золотистыми.
Он хотел ей сказать, что возьмет ее с собой в Мюнхен, но, вовремя вспомнив о своей склонности к принятию скоропалительных решений, промолчал.
А утром Карл сам проводил ее на работу. Обойдя вокруг здания, в котором находилась ее фирма, отыскал окно Алисы. Она раскрыла окно и с высоты четвертого этажа помахала ему рукой.
В эту минуту Карл подумал о том, что, пожалуй, влюблен.