Оранжевый цвет радуги

Завойчинская Милена

— Одевайся! — Командор подтолкнул меня с постели. — Я отвернусь и не буду смотреть, иначе мы точно никуда не полетим.

Привести себя в порядок нормально я не успела. Быстро оделась, плеснула в лицо немного воды, каппы для чистки зубов и расческу пришлось бросить в сумку. Расчесываться буду во время полета, так как это процесс долгий, и сейчас на него явно нет времени. Ну а зубы почищу где-нибудь в кустиках уже на месте.

— Доброе утро! — обратился командор к ожидающим нас в шаттле мужчинам. — Приносим извинения за задержку. С нами летит сегодня художница, и она проспала.

Я

фыркнула, но улыбнулась и развела руками, признавая, что это из-за меня задержка с вылетом. Кое-кого из парней я знала, хоть и не близко, они были с «Грозовой птицы». Остальные мужчины с «Астрона» были мне незнакомы. Сразу, как только мы с командором устроились на свободных местах и пристегнулись, шаттл взлетел. Уже в полете я познакомилась с теми, кого не знала, потом, извинившись, расчесала волосы и заплела их в косу. Затем мне всучили контейнер с завтраком и кружку кофе. На Яшку тут явно не рассчитывали, но когда увидели, что я даю ему кусочки из своей порции, сразу же оказалось, что парни с «Астрона» совсем не голодны и готовы поделиться завтраком с такой милой ящеркой. Прожорливая «милая ящерка» возрадовалась и объелась до неприличия.

Вот так мы и летели. Акир в разговоры с экипажем не вступал, только посматривал на меня периодически и едва заметно улыбался. А уже на подлете пошли сугубо деловые разговоры. Кто что будет делать, кто останется у шаттла, и так далее.

Наконец прибыли и начали выгружаться. Все знали свои планы на сегодняшний день, кроме меня. Но какие планы у художника? Смотреть, рисовать, делать снимки и не влипать в неприятности. Именно это мне и озвучил Акир. Велел никуда не лезть, от народа не отставать, никому не мешать и, главное, не потеряться. Отчеканив: «Есть, командор!», я достала голографер и принялась хищно осматриваться.

А посмотреть, надо сказать, было на что. Каменные старинные дома были почти полностью поглощены джунглями. Мощные, невероятно высокие деревья успели прорастить свои хищные корни сквозь щели, расшатывая и без того разрушенные стены. Вездесущие лианы обвивались вокруг уцелевших колонн. Я бродила среди остатков чужой, казалось бы, цивилизации и при этом у меня было дикое, иррациональное, чувство узнавания. Я уже где-то видела почти то же самое. Схожие каменные стены с барельефами, такие же мощные лианы и тропические деревья, старательно вымещающие со своей территории то, что строили разумные существа. Природа отступает, когда не в силах справиться, но стоит только человеку или любому другому разумному существу отступить, и она забирает свое. Прорастает трава, из махонького семечка вырастает огромное дерево высотой с многоэтажный дом. Цветы находят малейшую горсточку земли и распускаются в ней. А уж в таком климате… Джунгли однозначно победили.

Парни с шаттла разбрелись кто куда, и как-то незаметно оказалось, что мы с Яшкой остались вдвоем. Я слышала голоса, но в прямой видимости никого видно не было. Мелькнула мысль, что надо бы вернуться, но вокруг была такая нереальная красота, что эта разумная мысль моментально испарилась. Не заблужусь же я, в конце-то концов. Зато никто не мешает и не загораживает обзор.

— Яшка, держись крепче! — попросила я своего маленького питомца, вытирая испарину. Жарко было невыносимо, да еще и парило. — Свалишься. Я тебя потом здесь ни за что не отыщу.

Яша что-то прошипел, захихикал и крепко-накрепко вцепился в мою одежду лапками, а хвост обвил вокруг косы, перекинутой на грудь. Так точно не свалится, если только оторвется вместе с моими волосами. Жара его совсем не напрягала, рептилия ведь, так что он не пытался спрятаться под полями моего головного убора.

Не знаю, сколько я так бродила по остаткам улиц древнего города,

переступая через обломки и лианы, переползая через вздыбленные корни могучих тропических деревьев, перепрыгивая через трещины. По словам Майки хищных животных тут не обнаружили, только птиц всех мастей, змей, ящериц, насекомых и чем-то похожих на обезьян мелких животных с длинными хвостами, перескакивающих с лианы на лиану. Вели себя эти зверушки неагрессивно, но на контакт не шли. Так что опасаться мне следовало только змей, и я внимательно поглядывала под ноги, прежде чем куда-то наступить.

Глава 21

Забралась я в итоге довольно далеко и обнаружила то, что заставило затаить дыхание и замереть. Когда-то это было храмом, если я правильно поняла. Но ведь ничем иным это здание не могло быть, я была в этом уверена. Высокие стены, полностью покрытые барельефами, уцелели весьма неплохо, благодаря тому, что по какой-то неведомой причине джунгли не стали переступать невидимую границу. Точнее, граница была как раз очень даже видимая — каменная кладка стены, ограждающей внутренний двор и сам храм. Но если в других зданиях никакие заборы не остановили лианы и деревья, то тут что-то помешало растениям переступить эту ограду и пробраться внутрь.

— Яшка, ты это видишь?! — в который уже раз за сегодняшний день спросила я прикорнувшего на моем плече ящера.

Он дернул хвостом и что-то невнятно прошамкал мне в ухо, а я… Ну, естественно я, с голографером наперевес, пошла внутрь. А кто бы не пошел? Нет, ну покажите мне хоть одного туриста или художника, который не полез бы внутрь? Вот то-то и оно!

То, что я издалека приняла за фигурки людей на барельефе, оказались не совсем людьми. Но, если уж говорить прямо, то и не совсем ниоки. Существа, чьи каменные образы застыли на стенах храма, были с человеческими телами, кошачьими хвостами, как у ниоки, но вот головы у них всех, и у женщин, и у мужчин, были кошачьими. Открыв от изумления рот, я смотрела на гибкие девичьи фигурки, задрапированные в длинные платья, на длинные хвосты, обвивавшие их стройные ноги, и на их кошачьи мордочки с торчащими на макушках ушами.

— Бастет! — пришло на ум имя, которое я немедленно и озвучила. — Матерь божья! Это же Бастет! Богиня любви и плодородия! — Я даже рот прикрыла ладошкой, пребывая в шоке от того, что знаю, кто тут изображен. Неясно только, откуда я это знаю.

А перед моим мысленным взором замелькали картинки воспоминаний. Мы с папой и мамой идем под раскаленным солнцем среди каменного старинного города. Не такого, как этот, и все же в чем-то неуловимо похожего. Высокие колонны с высеченными на них лицами и покрытые какими-то значками. Небольшая статуэтка Бастет из белого рыхлого камня, такая же, как здесь — женщина с хвостом и кошачьей головой. И она же, я это знала, но в облике черной поджарой кошки из черного же камня. А вокруг ни травинки, только раскаленный воздух, палящее солнце и песок. Еще воспоминание — посреди песков огромные пирамиды. И такая же огромная фигура лежащего кота или льва, но у него человеческое лицо. То есть тоже наполовину кот, наполовину человек.

Это то, что я когда-то видела своими глазами, где бы то место ни находилось, но я там бывала лично. Путали воспоминания буйные джунгли и отличающаяся от того, что промелькнуло в моих воспоминаниях, архитектура. Тоже знакомая мне, но… Эти башни, издалека похожие то ли на полураспустившийся цветок, то ли на раскрывшуюся шишку. Эти платформы, колонны…

Там, откуда я родом, архитектура зданий принадлежала одному из народов и располагалась тоже где-то в джунглях. А вот женщина-кошка с барельефов была богиней совсем другого народа, и жила в другом климате и в другом государстве. Не знаю, почему так. На этой планете они существовали как одно целое.