Оранжевый парус для невесты
Шрифт:
Полу светлого плаща подхватил ветер, он увидел край короткой юбочки. Он тысячу лет не видел юбки! «Неправда, – одернул он себя. – По телевизору – на шотландце. Он был в юбке в клеточку. Интересно посмотреть на нее без… плаща. Конечно, только без плаща».
– Расскажешь мне все, – приказала она, а это уже был голос другой женщины, которая шагала, громко цокая высокими каблуками черных туфель, к стоянке, где припарковала свою праворульную пятилетнюю «хонду»…
Она везла его молча, ему даже показалось, что он для нее
– Как тебя зовут? – спросил он, когда они вошли к ней в дом.
Она протянула руку и коротко бросила:
– Деньги.
Он смотрел только на губы, он чувствовал, что сейчас кинется на нее, вопьется в них и не отпустит ни губы, ни ее до тех пор, пока не вытряхнет из себя все, что накопилось за рейс. Сбросит всеи станет ему легко… везде. И в голове тоже.
– Как тебя зовут? – повторил он.
– Оксана, – ответила она.
Он распахнул бушлат, расстегнул поясную сумкуи вынул пачку. «О-о-о…» – бился в голове голос парня. Ну конечно, Оксана. Вот она. У парня, такого могучегои сильного, могла быть только такая подружка…
Андрей водил пальцами по выпуклому рисунку подстаканника. Так он гладил… другие выпуклости, он поморщился. Это было… Да, умелая женщина Оксана.
Как-то вечером она спросила его:
– Хочешь кальян?
Он кивнул, хотя толком не знал, что это такое. Он представлялся ему похожим на ингалятор Махольда, которым мать лечила в детстве его больное горло. Заливаешь пихтовое масло, опускаешь конецв стакан с горячей водой, берешь трубочкув роти вдыхаешь пары.
– Тебе понравится, – пообещала Оксана. – Видишь, дым проходит через воду, охлаждается, очищается. А ты ловишь кайф. Я сама готовлю курительные смеси из трав и разных… специй, – объясняла она. Андрей не настаивал на точности. – Между прочим, сейчас модно вдыхать вино через кальян. А как удобно: вдохнешь – никакая экспертиза не найдет. Ни в дыхании, нив моче, если милиция заставит подышать. Попробуешь.
Она была талантливая «кулинарка», понял потом Андрей. Никогда не думал и ни от кого не слышал, что обыкновенная ваниль делает с мужчиной такое. Она призналась, что добавляет в кальян ванильный экстракт.
– Четыре стручка ванили разламываешь, кладешь в бутылочку, заливаешь водкой, сто граммов, не больше, закупориваешь и ставишь в прохладное место на две недели.
– Ты приготовила для… него? – спросил Андрей.
Она пожала плечами:
– Так, на всякий случай. Он-то и без ванили хорош.
– Ты… ты думала, что с ним может что-то случиться?
Она внимательно посмотрела на Андрея черными глазами и сказала:
– С ним давно все случилось. Он сам это знал. – Она помолчала. – Только не знал, где удобней найти свою смерть.
После многих ночей бессонной страсти Андрей открыл наконец коричневую тетрадь, которую нашел в кармане бушлата погибшего. Он прочитал ее от корки до корки и почувствовал, что его светлые, коротко подстриженные волосы встали дыбом.
Эта женщина не та, кому он должен был отдать деньги того парня. Более того, он отдал ей почти все свои… Но это его грех.
Андрей почувствовал отвращение к ванили навсегда. Никогда в жизни он больше не съест даже булочки с ванильным запахом.
На следующее утро он вышел от Оксаны и снова нанялся на краболов. Он должен заработать вдвое больше, чтобы выполнить последнюю волю парня. Если бы тот не толкнул его в плечо, то Андрей не очнулся бы на крышке рундука. Это ему в живот впился бы багор бандита.
Во время остановки в маленьком порту, где краболов загружался углем, Андрей развернул местную газету и увидел объявление, выделенное оранжевым цветом:
«Абсолютно ненужные вещи, оставшиеся от молодого ухоженного мужчины – размер 52- 54, рост 180- 186. Часы, обувь, размер 44. Кожаный бумажник, к сожалению, пустой, но подходит для любых купюр – рублей, евро и долларов. Жду. О.».
Это ему знак, догадался он. Зовет обратно – таким изощренным способом. Эта женщина хотела не просто разорить его. Она хотела оставить его при себе.
Но он уходил от нее все дальше и дальше… По воде. И не собирался возвращаться по суше.
После рейса Андрей получил деньги. И теперь ехал в Москву…
Официантка в белой бейсболке забрала у него стакан и положила счет на столик. Он расплатился, оставил девушке на чай за терпение и пошел в свое купе.
9
Ольга открыла глаза. Что это? Что за звук? Снова ведро катается по балкону? Она напряглась. Сердце билось гулко, в ушах грохотало, как от звуков тяжелого рока в проезжающей под окнами машине. Или… это плеск воды? А вой – что это? Какой протяжный… О-о-о…
Кто-то зовет ее?
«Сама знаешь кто…»
Тело взмокло под тонкой желтой пижамой. Она знала, он зовет ее.
Ткань прилипла к спине, Ольга приподнялась, высвобождаясь из липких объятий. «Похожи на его последние объятия?» – спросила она себя.
Она снова легла на спину.
«Брось, не сочиняй, это ветер и дождь. Ну да, конечно, – Ольга торопилась успокоить себя, – это снова дождь. Нынче летом на Москву опрокинулся океан воды, хотя обещали сушь. Дождь – он такого же серого цвета, как океан, и лужи тоже… Перестань, не заговаривай себе зубы», – приструнила себя Ольга.