Орден Единства
Шрифт:
Он хотел возразить мне, выкрикнуть что-то обидное, чтобы заставить меня вновь с ним сцепиться, но краем глаза я заметила какое-то шевеление. Обернувшись, я увидела сцепившихся Артура и Чиара. Оцепенев от страха, я смотрела как они дерутся. Пиросы и вампиры примерно равны по физической силе и скорости реакции, я же, как человек видела лишь размытые движения рук, наносящих стремительные удары.
И все же я заметила, как пирос выхватил кинжал и одним движением вогнал его в тело Арта, не успевшего увернуться. Время как будто замерло в этот ужасный миг. Я захлебнулась криком, почувствовав этот удар как собственный. Казалось, что клинок засел во мне, а не в вампире. Не помня себя от боли, я кинулась к ним и увидела торжествующую улыбку Чиара.
Не задумываясь, я вскинула руку, готовясь отомстить за смерть самого любимого существа во Вселенной.
— Ямамото, ФУРО!
Фуро — слово из Первого Языка, означающее единство, общность, соединение. На тренировках я к нему не прибегла, стараясь просто настроиться на своего духа. Да и на занятиях в Академии оно мне не удавалось, но вот…
Я почувствовала, как мы с самураем становимся единым целым. Разум наполнило спокойствие, эмоции отошли на второй план. Даже боль отступило. Теперь у нас были одни чувства на двоих и его опыт и мудрость уравновешивали мои энергичность и импульсивность.
— Чиар, ты готов умереть?
Я не узнавала свой голос. Казалось, он шел из самого Тартара. С опозданием, я отметила про себя тот факт, что голос духа в мире реальности не может звучать реально.
— А ты, стерва готова отправится за своим клыкастым выродком?
Он вытащил свой кинжал и демонстративно слизал с него кровь, вызвав приступы тошноты у особо слабонервных свидетелей. Он застыл, вызывающе скалясь и ожидая удара. Но я не стала нападать. Вытянув руку, я выпустила из нее Черную Плеть. Этому приему меня научил Аид в Тартаре. Черная Плеть — самый жестокий способ убийства, так как Плеть выпивает не только кровь, но и душу. И никто не может противостоять ей кроме Аида, Тантала, Анубиса и старушки Смерти.
Я смотрела, как извивается пирос, как он пытается выбраться из смертельной ловушки. Чиар попытался перебить плеть заклинанием огня, но та лишь проглотила магию, передав энергию мне, своей хозяйке. Вскоре она опутала жертву почти целиком. Над затихшей площадью разнеслись крики, в которых мало было человеческого. А я брала энергию. Брала энергию, так мне необходимую. И чувствовала, как заживают ожоги, как наполняется магический резерв, как перестают подкашиваться ноги.
— Пощади!
Последний членораздельный крик. Но он не нашел в моем сердце отклика. Он отобрал у меня слишком многое, чтобы его можно было простить.
— А ты пощадил моих родителей? Ты внял их мольбам о пощаде? Они были обычными людьми, а ты применил к ним соковыжималку, чтобы добраться до меня. Нет, ты слушал их крики, смотрел как ломаются кости, наблюдал за разлетавшимися брызгами крови и смеялся. Смеялся над двумя беспомощными женщинами! А Артура ты за что? За то, что он пытался защитить меня и не дать тебе напасть на меня со спины?
Он кричал и плакал, а я с ужасом смотрела, как Алеть сдирает с него кожу, мясо, как жадно ловит все капельки крови на лету, передавая энергию мне. Хотелось закрыть глаза, отвернуться и заткнуть уши, но я не могла отвести взгляда от этого ужасного зрелища. Даже меня тошнило от этого зрелища, не говоря уж о невольных свидетелях.
Вскоре крики затихли и Плеть само ликвидировалась. Не обращая больше ни на что внимания, я кинулась к неподвижному телу вампира
— Арт! Арт! Артур, очнись же.
Я упала перед ним на колени и трясла за руку, за грудки промокшего, напитавшегося кровью пиджака.
— Лисеант! Лисеант!
Обняв его за шею, я направила всю полученную энергию и остатки собственной на исцеление вампира. Смертельный холод стал разливаться по всем конечностям и, не выдержав, я потеряла сознание.
Глава 14
Я хочу рубиться, мстить с безумной страстью -
Оттого что долго был покорен злым
И хочу любви я, и хочу я счастья -
Оттого что не был счастлив и любим.
В себя я приходила с трудом. Долгое время мне казалось, что я барахтаюсь ночью в вязком черном болоте. Я все время кого-то звала, но никак не могла дозваться. Я плакала, кричала, рвалась, но никак не могла выбраться.
В конце-концов, я все же выбралась оттуда. Но открывать глаза все равно не хотелась. Я помнила, что не успела спасти Артура. Я лежала и вспоминала наши счастливые мгновения, как мы были вместе, как он обещал всегда быть рядом со мной и защищать меня. Боже, я была готова отдать все на свете, чтобы только вернуть то мгновение и спасти Арта. Даже ценой своей жизни. Любой ценой. Даже ценой всех людей, присутствовавших на площади.
— А спящие могут плакать?
Этот голос я бы узнала из тысячи. Но понять, что Юлиан делает около моей кровати после того побоища, что мы устроили? Неужели я все-таки попала в лапы к Клановцам? Тогда не лучше ли сразу себя убить как-нибудь?
— Не могут. Значит наша сестренка наконец очнулась.
В голосе Азамата я услышала явное облегчение. Казалось, он долго был в напряжении и наконец освободился от страха.
— Мама Альтера, открой глаза. Пожалуйста.
Волька. Милый, добрый Волька. Я до сих пор помню тот день, когда он в первый раз назвал меня мамой. Он тогда был сильно расстроен из-за того, что над ним смеялись подростки-Маги. Помнится, я тогда знатно шуганула насмешников. Кто-то до сих пор заикался.
Глаза все же пришлось открыть. Я увидела столпившихся в моей комнате в Академии (как я сюда попала?) всех своих друзей и знакомых. Они стояли и улыбались мне, так тепло и ласково, что в груди что-то сжималось. И что самое невероятное, среди всех на равных стоял Юлиан. Стоял в обнимку с Машей. Бросив на них только один взгляд, я поняла, что это идеальная пара. Он как одинокий волчонок, нуждается в ласке и нежности. А она как мать, нуждается в ком-то, о ком можно заботиться, а в ответ получать небывалую защиту. Да уж, Юлиан свою Машу в обиду никому не даст.