Орден республики
Шрифт:
– А пока обсушите парня хорошенько и отправьте в обоз. Пусть денек-другой с ранеными побудет. Подкормится малость, синяки залечит. Потом посмотрим, куда его пристроить, – распорядился командир отряда. – А ты, Пашков, приступай выполнять задачу. И еще тебе приказ: обоз с ранеными возьмешь под свою охрану.
Пашков хотел возразить. Но, увидев непреклонный взгляд командира, лишь досадливо кашлянул в кулак и сказал:
– Все понял!
Глава 3
Лошади долго шли шагом. Но наконец остановились. И
– Давай ее сюда.
Кто-то поднял ее на руки и куда-то понес. Она уже не вырывалась и не дергалась, а только всхлипывала от страха. Потом ее поставили на ноги и сняли с головы мешок, отвратительно пахнувший чем-то затхлым, и вынули тряпку изо рта. Она увидела небольшой костер, черные своды пещеры и двух верзил, заросших по самые глаза косматой щетиной.
– Чего ревешь? – сказал один из них, показав при этом ровные белые зубы. – Бить тебя мы не собираемся.
Другой ушел в глубь пещеры и принес сухого валежнику, заранее, очевидно, запасенного там. Он подбросил валежник в костер. Пламя прожорливо захватило сухие ветки и занялось с большой силой. Женя сразу почувствовала тепло.
– Куда вы меня привезли? – всхлипывая, спросила она.
– Знаем куда, – ответил тот, который ходил за валежником. Он был с бородой, в плечах пошире, чем его напарник, и выглядел старше.
– Зачем вы меня схватили? – снова спросила Женя.
– Узнаешь, – ответил белозубый.
Женя решила больше ничего не спрашивать. А абреки [2] – она поняла, что двое эти – самые настоящие бандиты с большой дороги, – расстелив возле костра кошму, развязали торбы, достали хлеб, мясо брынзу и принялись за еду. Белозубый отрезал ножом большой кусок вареной баранины и протянул его Жене.
– Ешь! – коротко приказал он.
Женя отвернулась.
– Оставь ее. Один раз не поест – ничего с ней не случится, – сказал другой.
Белозубый не стал возражать. Скоро они оба насытились и закурили трубки.
2
Абрек (осетин.) – разбойник
– Теперь я тебе скажу, зачем мы тебя взяли, – повернулся к Жене бородатый.
Женя насторожилась.
– Пока мы не сделали тебе ничего плохого. Подумаешь, немного покатали на лошади. Это даже интересно, – продолжал бородатый. – Но мы можем сбросить тебя в пропасть. Или скормить шакалам. Или просто завалить тут камнями…
– За что? – Женя сжалась от ужаса.
– Просто так! Напиши своему деду письмо. Если он хочет получить тебя живую и здоровую, пусть заплатит миллион.
– Кому? – спросила Женя.
– Нам.
– Где же он его возьмет?
– Найдет. Поищет и найдет, – уверенно ответил бородатый.
– А если не найдет?
– Тогда мы сами скажем ему, в каком ущелье собрать твои кости! – пригрозил бородатый.
– Давайте бумагу, – сказала Женя.
– Вот это другой разговор! – Бородатый даже улыбнулся.
Пока белозубый доставал из торбы какую-то тетрадку и искал карандаш, Женя пыталась сообразить, где же дедушка найдет столько денег. Никаких сбережений у него не было. Он жил только на жалованье, большую часть которого тратил на медицинское оборудование для больницы: казенных денег на это не отпускали уже давным-давно. Ее похитители, наверное, и не подозревали, что доктор Прозоров иногда даже продукты у лавочника брал в долг. Женя вспомнила свой любимый рассказ «Вождь краснокожих». Она много раз читала его в Петрограде и здесь и всегда от души смеялась над проделками маленького пленника Джонни. Да и вообще ей нравились не только Джонни, Билл и Сэм. Очень забавной выглядела вся рассказанная О'Генри история о похищении рыжего сорванца.
Но то, о чем писал американский писатель, было совершенно не похоже на историю с ней самой. Ее похитители были мрачными оборванцами, вполне способными сделать все, что они пообещали, если дедушка не заплатит за нее выкуп.
– Вот бумага. Пиши, – белозубый протянул ей помятую и замусоленную конторскую книгу и карандаш.
– Пиши, – подтвердил бородатый.
– Что писать? – спросила Женя.
– Пиши так, – бородатый немного подумал: – «Если ты хочешь, чтобы я вернулась, приготовь миллион рублей. Если согласен, открой на чердаке окно. Тот, кому надо, увидит». Написала? Так. И еще напиши, что очень хочешь домой. И подпишись, – сказал он.
Женя отдала бородатому записку и карандаш.
– Дедушка все отдаст, что у него есть. Но столько денег ему не найти, – грустно сказала она.
Глаза у бородатого сузились. Он вплотную приблизился к Жене и угрожающе засопел:
– Мне дела нет, где он достанет деньги. У него своя жизнь, у меня своя. Я тоже хочу иметь дом, коня и хорошую еду. И пока у меня этого не будет, тебе отсюда не выбраться.
Он сложил записку пополам и отдал белозубому.
– Поезжай. Не трать время. Действуй, как договорились.
Белозубый спрятал записку за пазуху, стегнул себя по сапогу кнутовищем и вышел из пещеры. Женя услышала, как зацокали по камням подковы его лошади. А бородатый придвинул к огню свою кошму и повесил над костром котелок с водой.
Женя почти не спала. Задремала только под утро, но, едва рассвело, уже открыла глаза. Бородатый, все так же не двигаясь, как изваяние сидел у костра, который почти догорел. Теперь, при свете, Женя хорошо рассмотрела его лицо. Оно было худое и сердитое.
Наступил полдень. Белозубый не возвращался. Бородатый несколько раз пил чай и никуда из пещеры не выходил.
Солнце закатилось за гору. В пещеру поползли сумерки. Потянуло сыростью. А белозубый словно под землю провалился. Теперь бородатый уже не сидел на кошме, поджав под себя ноги, а мотался взад-вперед, как заведенный, перед входом в пещеру. Белозубый появился, когда совсем стемнело.
– Порядок. Окно открыто! – сказал он и тяжело плюхнулся на кошму.
– Цха! – с облегчением рыкнул бородатый и торжествующе посмотрел на Женю. – Я говорил, у него есть деньги.
– Наверное, достал. Куда-то бегал, – сказал белозубый.