Орден Сталина
Шрифт:
И тут понял, в чем было дело. Да, Коля и впрямь отмечал свой день рождения 16 декабря – по григорианскомукалендарю. Но родился-то он 3 числа по старому стилю, и эта же дата значилась в его метрическом свидетельстве (где матерью Николая была записана некая Вера Скрябина, в девичестве Антипова, якобы умершая родами).
А 16 декабря 1916 года по юлианскомукалендарю в Петрограде произошло другое событие: во дворце князей Юсуповых был убит сибирский мужик по имени Григорий Распутин.
4
Эта библиотекабыла
Скрябин знал: если его застанет здесь ночной дежурный или если Григорию Ильичу вздумается среди ночи вернуться на службу – спасения не будет. Но об этом он постарался не думать, решил для себя: в его распоряжении – время до пяти утра, до того, как начнет подниматься солнце. А потом он должен уйти отсюда.
Ящики были промаркированы неизвестным Коле восьмизначным кодом, по которому он никак не мог определить, что именно в них хранится. Ему приходилось открывать ящики один за другим; число их составляло не менее двух сотен, и даже на беглый просмотр ушло бы несколько часов.
– Майрановский, лаборатория ядов… – бормотал Скрябин, просматривая содержимое одного ящика. – Богданов, институт крови… – исследуя другой.
Досье на особых людей, собранные здесь, в другое время вызвали бы у Коли восторг и ужас. Но сейчас ему нужна была информация иного рода. И как, спрашивается, было отыскать ее здесь?
Закрыв глаза, Николай крутанулся на пятках и ткнул пальцем в первый попавшийся ящик; палец его заскользил по гладкому металлу и уперся в стальную полку. А когда юноша открыл глаза и присмотрелся, то обнаружил, что в действительности это была не полка, а откидывающаяся на петлях крышка другого – самого большого – ящика, напоминавшего сундук.
Коля откинул крышку и увидел папки, тетради и бумажные листы, уложенные плотные стопками. Наугад он вытянул первый попавшийся картонный скоросшиватель – бледно-синий, с истрепавшимися, размягчившимися уголками. В него был подшит один-единственный документ: слегка пожелтевший листок расстрельного приговора, внизу которого стояла подпись Председатель ЧК Союза коммун Северной области Г. Бокий.Имя же приговоренного было Романов Николай Михайлович.
Коля вздрогнул, и от волнения у него закололо ладони. Он знал, кем был этот человек, и был знаком с одним поразительным документом, принадлежавшим его перу. В свое время этой бумагой завладела Вероника Александровна – при обстоятельствах весьма странных, напрямую связанных с появлением в квартире на Каменноостровском проспекте кота Вальмона.
Бабушка принесла в дом белого перса, когда Коле только-только исполнилось два года. И, пожалуй,
– Что это? – немедленно спросил мальчик.
– Это котик. – Вероника Александровна развернула рогожу, и на пол соскочил, коротко мяукнув, белый пушистый красавец. – Он теперь будет жить у нас.
Коля возликовал и тотчас попытался взять кота на руки, но только обнял воздух: перс ловко увернулся и скрылся в углу за стойкой для зонтов.
– Потом с ним поиграешь, – сказала Колина бабушка, – он сейчас устал и очень сильно нервничает.
– Ладно, – нехотя согласился Коля и тут же поинтересовался: – А как мы его назовем?
– У него уже есть имя. – Вероника Александровна вытащила из муфты красный кожаный ошейник и прочла слово, которое было выгравировано на прикрепленной к нему серебряной пластине: – Valmont.
Коля не знал этого ни шестнадцать лет назад, ни теперь – но Вальмон не просто усталк тому моменту, как попал в квартиру на Каменноостровском проспекте.
Персидский кот, почти убитый пулей Григория Ильича, смог подползти к краснокирпичной стене одного из полубастионов кронверка и укрылся там за довольно большим сугробом. Окровавленная белая шерсть делала умирающего зверя почти невидимым на фоне грязного снега и красной стены. И его никакне могла заметить Колина бабушка, которая 28 января 1919 года ходила в Петропавловскую крепость навещать одну из своих арестованных знакомых. Однако Вероника Александровна, проходя метрах в четырех-пяти от тогосугроба, вдруг свернула с дороги и двинулась в ту сторону, где лежал кот.
– Кис-кис… – Женщина перегнулась через сугроб, пытаясь получше разглядеть животное; она видела, что кот весь в крови, но и помыслить не могла, сколь серьезную рану он получил. – Иди ко мне, котик!
Вальмон увидел ее и услышал, но сдвинуться с места не мог: позвоночник его был перебит, и если кот всё еще не умер, то лишь благодаря легендарной живучести всех представителей семейства кошачьих. Зверь страдальчески закатил глаза и попытался мяукнуть, но сумел издать только едва слышный вздох.
Вероника Александровна почти легла на серый снег, явно не дорожа своей собольей шубой, дотянулась до кота и подхватила его под передние лапы. От чудовищной боли в спине Вальмон на мгновение ожил: взвыл и даже попытался куснуть свою спасительницу. Но женщина была начеку и перехватила зверя так, чтобы держать его мордой от себя.
– Вот негодяи, уже по кошкам стрелять стали… – пробормотала она, поднимаясь на ноги и оглядывая истерзанного кота. – Ну-ну, ничего, держись! Я тебе помогу! – Она осторожно погладила Вальмона и только тут заметила его красный ошейник, который почти сливался по цвету с обагренной кровью шерстью.