Орден Вероятности
Шрифт:
Ах, вот оно что! Недаром, недаром меня насторожили постоянные отсылки в историю древнего мира.
Я перечитала высказывание жреца внимательнее. Ну что ж, по крайней мере оно имело какой-то смысл, в отличие от «не наступайте на стыки между плитами». Правда, метафора с полным сносом сада из-за одной инжирины выглядела странно.
На обратной стороне бумажки тем же расплывающимся шрифтом было напечатано что-то вроде краткой исторической справки: по ней, основы учения Ордена Вероятности были заложены в расцвет Вавилонского государства, при царствовании Хаммурапи, автора свода очень либеральных законов. То есть либеральными они были по тому времени – насколько я помню, там предлагалось выкалывать глаз тому, кто повредил глаз
Ну, это они, конечно, загнули. С другой стороны, любая секта должна как-то оправдывать свое существование. Я отложила черную бумажку и потерла грязные пальцы. Таскать эту макулатуру за собой мне больше ни к чему: достаточно ее сфотографировать. Девушки, подметая ковер платьями, уже топали к портрету сморщенной цыганки – на общую молитву или, как сказала Тоня, Общее Благое Прошение. Я не тронулась с места, наблюдая издали.
Выглядело это Благое Прошение как всеобщий, но хорошо организованный дурдом. Подожгли палочки с индийскими удушливыми благовониями. Вместо пения из колонки теперь раздавался только нудный голос, повторяющий: «Право… лево. Право… лево». Женщины выстроились рядами. Эва-звездочка встала рядом с портретом цыганки, подключила к себе фонящий микрофон и орала в него команды:
– Руки сложили, девочки! Над собой, над собой! Три маха! По часовой стрелке! Повторяем! Ня, мя, ля! Ню, мю, лю! Отводим, девочки, беду, отводим… 2, 4, 8, 16… Москва! Москва! Но-гой! Но-гой! Пихайте! Сильнее! Вы – в потоке! Ню, мю, лю!
Я смотрела на их качающиеся в экстазе спины, одной рукой поглаживая крысу, а другой придерживая мобильный с работающим диктофоном. Глупо-робкое выражение, я надеюсь, держалось на моем лице, но внутри меня одолевали разные мысли. Например, о том, что эти же люди наверняка в обычной жизни имеют детей, ходят на работу… По отдельности они выглядят вполне разумными. Что заставляет их погружаться в подобный бред? …Наверное, надежда на справедливость мира, которая и у меня когда-то была. Увы, девушки! Ее не существует. И ее не добудешь никакими трещинами в асфальте и степенями двойки.
За окном коттеджа совсем стемнело, Иштар явно устала сидеть на плече и все время пыталась спрыгнуть, да и у меня спина и ноги затекли. Молитва закончилась, а я так ничего и не узнала. Придется все-таки рискнуть и спросить прямо.
Я с трудом поднялась на ноги, подковыляла к Эве-Звездочке, которая отцепляла от себя микрофон, тронула ее за плечо и прошептала:
– Здесь было так прекрасно…
– Да, всем нравится! – гаркнула она, равнодушно кивнув. – Приходи еще, милая!
– Спасибо, мы с Иштар обязательно придем, – я с улыбкой пощекотала крысу под подбородком. – Эва… А как поговорить с Матерью Закуту? Мне очень нужно. У меня такие проблемы…
– А кому не нужно? У кого не проблемы?! – отозвалась она снова с громкостью полицейского «матюгальника». – Ты должна понимать: Мать Закуту не может говорить с каждым членом Ордена. Она очень занята, – Эва было отвернулась, но я схватила ее за рукав и плаксиво, как моя племянница, протянула:
– Но ты же с ней общаешься, да? И даже, может быть… с Ратибором?
– Только по отчетности, – отчеканила Эва.
– Какой отчетности? – заморгала я.
– Ты думаешь, милая, я себе, что ли, деньги, которые вы мне платите, беру? Они отправляются наверх, на нужды Ордена. Моя там третья часть: копейки!
– Ага… А когда ты поедешь к ним?
– Послезавтра, как обычно. Ну что ты стоишь тут, а?! Иди! – она подтолкнула меня в плечо железной рукой организатора. Я по борцовской привычке слегка уклонилась, но все же отошла. Если буду давить дальше, вызову подозрения. Теперь надо будет попробовать что-то сделать с той информацией, которая у меня появилась. Например, можно как бы случайно наткнуться на Эву и навязать ей свое общество… Или, может… Я потерла виски: от благовоний голова ныла, а крыса притихла и превратилась в тряпочку. Выставив вперед плечо, я разрезала толкучку из сектанток возле двери и вышла на свежий холодный воздух, под звездное небо. Автобус-то уже наверняка не ходит, вот так незадача. Попроситься, что ли, с кем-то из девиц, прибывших на машинах, или попытаться вызвать такси?..
Размышляла я об этом спокойно: племянники после выходных отправились к бабушке и без моего звонка обратно не придут, крыса вроде отдышалась, а поесть может и сорняков, дома меня никто не ждет. И не заметила, как основная масса женщин распихалась по машинам и быстро уехала, а осталась только одна машина и тихая Маша.
– Я переночую тут, милая, – объяснила мне она. – Надо утром сдать коттедж хозяевам. А ты-то что?
– А я на автобусе приехала, а они уже не ходят, а на такси денег не взяла…
– Что ж ты так, милая? – в голосе ее проскользнуло недовольство. – Здесь и еды почти нет.
– Ничего, мне не надо, я люблю голодать! – сообщила я радостно и заморгала на нее. Маша пожала плечами:
– Ну иди, вон, в комнату, только на кровать не лезь. Мы договаривались без ночующих, чтоб им белье не перестирывать. У меня с собой спальник.
– Ничего, я в кресле, – пробормотала я и, придерживая крысу, пробежалась до указанной комнаты. В ней было весьма промозгло и попахивало плесенью, свет не включался. Но мне, в общем, это было неважно. Я упала в шершавое кресло, сунула Иштар за пазуху и прикрыла глаза. Немного отдохну, а потом надо будет где-то запереть крысу и подумать над делом…
Проснулась я резко и как-то неприятно, будто меня пнули. Болела шея, поскольку голову я откинула на низкую спинку. Иштар, конечно, выбралась из-за пазухи, и теперь ее круглый ушастый силуэт виднелся при слабом свете, шедшем из холла, на ручке кресла. Она что-то грызла, но заметив, что я насторожилась, тоже из солидарности застыла.
Разминая шею, я осторожно огляделась, одновременно прислушиваясь, а потом глянула на часы. Был час ночи, то есть поспала я немного. Кругом стояла загородная тишина, только чуть потрескивал кузнечик за окном. В принципе, можно было засыпать обратно, но так я бы сделала до службы в полиции. Сейчас же я более внимательно относилась к своим предчувствиям, поэтому послушав некоторое время, осторожно встала, подхватила Иштар и вышла в холл. По крайней мере поищу, во что посадить крысу, чтоб не убежала до утра. Может, какое-то ведро…
Двигаться я продолжала мелкой походкой Ирочки Солнцевой и даже несколько раз пискляво ойкнула – хотя кто меня там слышит? Судя по похрапыванию и посвистыванию из соседней комнаты, Маша видела десятый сон. Не включая света и крадучись, чтобы ее не разбудить, я отыскала небольшую кухню, заваленную грязной посудой (в окно светила полная луна), прихватила сетчатый ящик для хранения овощей, сделанный из крепкого на вид пластика – если посадить крысу под него, а сверху положить ноги, наружу она прогрызется нескоро, – но после этого пошла почему-то не к себе в комнату, а по направлению ко входной двери. Никогда не была склонна к мистике, и тем не менее иррациональное предчувствие, что если я все же выйду, то кого-то там обнаружу, не давало мне покоя.