Ордер на убийство (сборник)
Шрифт:
— А она не помрет, а, доктор? — услышал он вкрадчивый девичий голос. Доктор обернулся, неряшливая девчонка лет восемнадцати стояла в дверях, прислонясь к притолоке, и злорадно смотрела на него.
— Я о вас много наслышана, доктор Фулл. Только зря вы надеетесь вытянуть денежки у моей мамаши. Вам и кошку не вылечить, не то что ребенка.
— Вот как? — возразил доктор. Он сейчас проучит эту молодую особу. — Прошу вас — поглядите на мою пациентку, — предложил он.
Но тут девчушка снова захныкала: “А где моя мамка?” — и молодая
— Тебе лучше, Тереза? Рука не болит? — робко спросила она, подходя к кровати.
— Где моя мамка? — ныла Тереза. — Он меня уколол! — пожаловалась она сестре, ткнула больной рукой в доктора и глупо захихикала.
— Ну что ж, — сказала блондинка. — Против фактов не попрешь, доктор. Здешние кумушки говорили, что вы ничего не смыслите… Словом, не умеете лечить.
— Я действительно давно удалился от дел, — сказал доктор, — но я как раз по просьбе своего коллеги относил ему этот чемоданчик, когда ваша матушка встретила меня, и вот… — доктор униженно улыбнулся, прикоснулся к замку, и чемоданчик тут же закрылся, сократившись до прежних размеров.
— Вы его украли! — выпалила блондинка. Доктор Фулл от ярости чуть не захлебнулся.
— Да вам никто такую вещь не доверит. Чемоданчик, должно быть, стоит прорву денег. Я как увидела, что вы Терезу лечить собрались, сразу хотела вас остановить, но потом гляжу, вроде ничего плохого вы не делаете. Но когда вы стали мне заливать, будто несете этот чемоданчик своему приятелю, я сразу смекнула — вы его украли. Берите меня в долю, не то пойду в полицию. Да за такой чемоданчик можно выручить долларов 20–30, не меньше.
В комнату робко заглянула заплаканная мать. Увидев, что девочка сидит на кровати и весело лопочет, мать радостно завопила, кинулась к дочери, упала на колени, вознесла короткую молитву, бросилась целовать руку доктору и тут же поволокла его на кухню, не переставая трещать. Все это время блондинка не сводила с них злобного взгляда. Доктор Фулл покорно пошел на кухню, но наотрез отказался от кофе, анисового печенья и рожков.
— А ты ему вина предложи, — ехидно сказала блондинка.
— Сичас, сичас, — взвизгивала в восторге мать. — Винца не хотите, доктор? — И она мигом выставила на стол графинчик с темно-бурой жидкостью. Увидев, как доктор судорожно тянется к графинчику, блондинка ухмыльнулась.
И вдруг неожиданно доктора Фулла посетили давным-давно забытые чувства: к досаде, вызванной тем, что блондинка так быстро его раскусила, примешалась гордость своим врачебным искусством. Доктор — сам себе не веря — отдернул руку от графина и сказал, смачно выговаривая слова:
— Нет, спасибо. Не в моем обычае пить в такой ранний час, — победно взглянул на блондинку и возликовал, увидев ее удивление. А потом мамаша вручила ему два доллара со словами:
— Я понимаю, что для вас, доктор, это деньги небольшие, но вы ведь не откажетесь еще разок прийти к Терезе?
— Разумеется, сочту своим долгом проследить за течением болезни
— Не торопитесь, — сказала блондинка. — Мне с вами по пути, — и вышла вслед за ним. Доктор Фулл решил было ее не замечать, но она изо всех сил вцепилась в ручку чемодана, и ему пришлось остановиться.
— Послушайте, милочка, — попытался урезонить девушку доктор. — Возможно, вы и правы. Откровенно говоря, я не помню, как чемоданчик ко мне попал. Но вы молоды, вам ничего не стоит заработать деньги…
— Баш на баш, — сказала девчонка, — не то я иду в полицию. А попробуйте пикнуть, и делить будем уже на шестьдесят и сорок. И знаете, кто получит сорок процентов? Вы, доктор!
И доктору ничего не осталось, как признать свое поражение и отправиться с девчонкой в ломбард. Девчонка, дробно постукивая каблучками по асфальту, семенила рядом с размеренно шагавшим доктором, не выпуская чемоданчика из рук.
В ломбарде их ожидал непредвиденный удар.
— Вещичка-то не стандартная, — сказал ростовщик: хитроумный замок не произвел на него никакого впечатления. — Мне такой еще ни разу не попадалось. Небось грошовая японская работа? Предложите куда-нибудь еще. Мне такой нипочем не продать.
В другом месте им и вовсе предложили один доллар. И по той же причине: “Я хозяин, не коллекционер, я вещи для продажи покупаю. А эту вещицу кому продашь? Разве что человеку, который отродясь медицинских инструментов не видел. Откуда вы их только выкопали? Вы их, часом, не сами сделали?”
Его доллар они отвергли.
— Ну-с, — спросил он молодую нахалку, — теперь вы довольны? Видите, чемоданчик продать нельзя.
Девчонка напряженно думала.
— Не кипятитесь, доктор. Может, я чего и не понимаю, но еще не вечер… А вдруг в этих ломбардах ничего в инструментах не смыслят?
— Смыслят. Это их хлеб. И где б этот чемоданчик ни сделали…
Девчонка с ее поистине бесовской сметкой докончила его мысль, не дав ему договорить.
— Так я и думала. Вы и сами ничего про этот чемоданчик не знаете, верно? Ну а я все разузнаю. Пошли. Я его нипочем из рук не выпущу. Эта штука ценная; как за нее выколотить деньги, я не знаю, но своего я не упущу.
И доктор поплелся вслед за девчонкой в кафе. Не обращая внимания на любопытные взгляды, девчонка открыла чемоданчик — он занял чуть не весь столик — и принялась в нем хозяйничать. Вынула из гнезда крючок и, осмотрев, презрительно отшвырнула, вынула расширитель, отбросила и его, вытащила акушерские щипцы, поднесла к глазам, и тут своим молодым зрением увидела то, чего не разглядел подслеповатый доктор. Доктор Фулл заметил, что блондинка, поднеся щипцы к глазам, смертельно побледнела, бережно вложила щипцы назад в гнездо, потом так же бережно вернула на свои места крючок и расширитель.