Ордер на убийство (сборник)
Шрифт:
По крайней мере теперь был задан вопрос, и достаточно четкий.
— Не знаю, — ответил Дэниельс. — Сейчас, наверное, не могу. Но лет через сто — ты меня слышишь? Слышишь и понимаешь, что я говорю?
— Ты говоришь, что помощь возможна, —отозвалось призрачное существо, — только спустя время. Уточни, какое время спустя?
— Через сто лет, — ответил Дэниельс. — Когда планета обернется вокруг центрального светила сто раз.
— Что значит сто раз? — переспросило существо.
Дэниельс вытянул
— Можешь ты увидеть мои пальцы? Придатки на концах моих рук?
— Что значит увидеть? — переспросило существо.
— Ощутить их так или иначе. Сосчитать их.
— Да, я могу их сосчитать.
— Их всего десять, — пояснил Дэниельс. — Десять раз по десять составляет сто.
— Это не слишком долгий срок, —отозвалось существо. — Что за помощь станет возможна тогда?
— Знаешь ли ты о генетике? О том, как зарождается все живое и как зародившееся создание узнает, кем ему стать? Как оно растет и почему знает, как ему расти, с кем быть? Известно тебе что-либо о нуклеиновых кислотах, предписывающих каждой клетке, как ей развиваться и какие функции выполнять?
— Я не знаю твоих терминов, —отозвалось существо, — но я понимаю тебя. Следовательно, тебе известно все это? Следовательно, ты не просто тупая дикая тварь, как другие, что стоят на одном месте, или зарываются в грунт, или лазают по тем неподвижным, или бегают по земле?..
Разумеется, звучало это вовсе не так. И кроме слов — или смысловых единиц, оставляющих ощущение слов, — были еще и зрительные образы деревьев, мышей в норках, белок, кроликов, неуклюжего крота и быстроногой лисы.
— Если неизвестно мне, — ответил Дэниельс, — то известно другим из моего племени. Я сам знаю немногое. Но есть люди, посвятившие изучению законов наследственности всю свою жизнь.
Призрак висел над краем уступа и довольно долго молчал. Позади него гнулись на ветру деревья, кружились снежные вихри. Дэниельс, дрожа от холода, заполз в пещеру поглубже и спросил себя, не пригрезилась ли ему эта искристая тень.
Но не успел он подумать об этом, как существо заговорило снова, хотя обращалось на сей раз, кажется, вовсе не к человеку. Скорее даже оно ни к кому не обращалось, а просто вспоминало, подобно тому другому существу, замурованному в толще скал. Может статься, эти воспоминания и не предназначались для человека, но у Дэниельса не было способа отгородиться от них. Поток образов, излучаемый существом, достигал его мозга и заполнял мозг, вытесняя его собственные мысли, будто эти образы принадлежали самому Дэниельсу, а не призраку, замершему напротив.
5
Вначале Дэниельс увидел пространство — безбрежное, бескрайнее, жестокое, холодное, такое отстраненное от всего, такое безразличное ко всему, что разум цепенел, и не столько от страха или одиночества, сколько от осознания, что по сравнению с вечностью космоса ты пигмей, пылинка, мизерность которой не поддается исчислению. Пылинка канет в безмерной дали, лишенная всяких ориентиров, — но нет, все-таки не лишенная, потому
“…Не в ней ли, — спросил себя Дэниельс, — не в этой ли решимости кроется, при всей ее чужеродности, что-то знакомое, что-то поддающееся переводу на земной язык и потому способное стать как бы мостиком между этим вспоминающим инопланетянином и моим человеческим “я”?..”
Пустота, молчание и холодное равнодушие космоса длились века, века и века — казалось, пути вообще не будет конца. Но так или иначе Дэниельсу дано было понять, что конец все же настал — и настал именно здесь, среди иссеченных временем холмов над древней рекой. И тогда на смену почти бесконечным векам мрака и холода пришли почти бесконечные века ожидания: путь был завершен, след привел в недостижимые дали, и оставалось только ждать, набравшись безграничного неистощимого терпения.
— Ты говорил о помощи, —обратилось к Дэниельсу искристое существо. — Но почему — ты не знаешь того, другого. Почему ты хочешь ему помочь?
— Он живой, — ответил Дэниельс. — Он живой, и я живой. Разве этого недостаточно?
— Не знаю, —отозвалось существо.
— По-моему, достаточно, — решил Дэниельс.
— Как ты можешь помочь?
— Я уже упоминал о генетике. Как бы это объяснить…
— Я перенял терминологию из твоих мыслей. Ты имеешь в виду генетический код.
— Согласится ли тот, другой, замурованный в толще скал, тот, кого ты охраняешь…
— Не охраняю, —отозвалось существо. — Я просто жду его.
— Долго же тебе придется ждать!
— Я наделен умением ждать. Я жду уже долго. Могу ждать и больше.
— Когда-нибудь, — заявил Дэниельс, — выветривание разрушит камень. Но тебе не понадобится столько ждать. Знает ли тот, другой, свой генетический код?
— Знает, —отозвалось существо. — Он знает много больше, чем я.
— Знает ли он свой код полностью? — настойчиво повторил Дэниельс. — Вплоть до самой ничтожной связи, до последней составляющей точный порядок неисчислимых миллиардов…
— Знает, —подтвердило существо. — Первейшая забота разумной жизни — познать себя.
— А может ли он, согласится ли он передать нам эти сведения, сообщить нам свой генетический код?