Орел в небе
Шрифт:
Он привлек Дебру к себе, их губы слились в долгом поцелуе, наконец она счастливо вздохнула и снова положила голову ему на плечо. Некоторое время они молчали, потом Дебра снова заговорила:
– Эти дикие животные столько для тебя значат...
– Да, – подбодрил он ее.
– Я начинаю понимать. Я их никогда не видела, но и для меня они становятся важны.
– Я рад.
– Дэвид, это наше место, оно такое мирное, такое совершенное. Маленький рай до грехопадения.
– Мы превратим его в рай, – пообещал он...
Ночью его разбудили выстрелы. Он живо поднялся, оставив Дебру спокойно спать в теплой постели, и вышел на веранду.
Звуки возобновились, едва слышные в тишине ночи; расстояние превратило их в легкие хлопки. Он почувствовал, что в нем пробуждается гнев, представил себе, как длинный белый луч прожектора рыщет по лесу, пока не выхватит из мрака ошарашенное животное; оно ошеломленно застывает, глаза сверкают, как драгоценности, – отличная мишень для телескопического прицела.
Затем вдруг выстрел нарушает тишину, длинное пламя вырывается из ствола. Прекрасная голова под ударом пули откидывается назад, тело с глухим стуком падает на жесткую землю, последние судорожные движения, и все снова затихает.
Он понимал, что сейчас преследование бесполезно, браконьер следит за окружающими холмами – едва осветятся окна в доме или заработает мотор машины, там вспыхнут сигнальные огни. Прожектор мгновенно потушат, и браконьер ускользнет. Дэвид тщетно будет обыскивать ночные джунгли Джабулани. Его противник хитер, он опытный убийца, и взять его можно только еще большей хитростью.
Дэвид не мог уснуть. Он без сна лежал рядом с Деброй и прислушивался к ее негромкому дыханию и – с перерывами – к далеким выстрелам. Дичь была непуганая, к ней было легко подойти, в парке она привыкла к безопасности. После каждого выстрела животные убегали, но недалеко, а потом останавливались, не понимая, что это за загадочный ослепительный свет приближается к ним из темноты.
Всю ночь гнев не давал Дэвиду спать, а наутро отовсюду начали слетаться стервятники. На фоне розового рассветного неба появились черные точки, все больше и больше; они высоко плыли на широких крыльях, описывая круги, перед тем как устремиться к земле.
Дэвид позвонил Конраду Бергу в лагерь Скукуза, потом, тепло одевшись – утро выдалось холодное, – они с Деброй и Зулусом забрались в "лендровер". И поехали туда, куда слетались птицы, где браконьер встретился со стадом буйволов.
Когда они приблизились к первой туше, пожиратели падали разбежались: горбатые гиены, отвратительные и трусливые, бросились в заросли, оглядываясь и виновато улыбаясь; маленькие красные шакалы с серебристыми спинами и настороженными ушами отошли на почтительное расстояние, потом остановились и беспокойно обернулись.
Птицы-стревятники оказались не столь робкими; они облепили тушу, точно толстые коричневые личинки, дрались, спорили, все марали своим вонючим пометом и усеивали перьями и покинули мертвое животное, только когда "лендровер" подъехал совсем близко; тогда они тяжело взлетели на деревья и сидели там, выставив нелепые лысые головы.
Вдоль тропы, по которой бежало стадо, лежало шестнадцать туш. У каждой был вспорот живот и искусно вырезана филейная часть.
– Он убил их ради нескольких фунтов мяса? – недоверчиво спросила Дебра.
– Да, – мрачно подтвердил Дэвид. – И это еще не самое плохое. Иногда буйвола убивают, чтобы сделать метелочку из его хвоста, а жирафа – ради его костного мозга.
– Не понимаю. – В голосе Дебры звучало отчаяние. – Что заставляет человека так поступать? Неужели ему так отчаянно нужно это мясо?
– Нет, – ответил Дэвид. – Дело серьезнее. Он убивает, потому что ему нравится убивать, он хочет увидеть, как падает животное, услышать его предсмертный крик, ощутить запах его крови... – Дэвид задохнулся... – Скажи спасибо, что ты этого не видишь, – негромко закончил он.
Конрад Берг отыскал их возле туш и тут же велел егерям заняться разделкой.
– Незачем терять столько мяса. Оно прокормит множество людей.
Потом пустил Сэма по следу. В отряде браконьеров было четыре человека, один в обуви с рубчатой подошвой остальные босые.
– Один белый, рослый, длинные шаги. Трое черных они несли мясо, кровь накапала.
Они медленно двигались за Сэмом по лесу. Он раздвигал траву длинной палкой, направляясь к дороге.
– Тут они шли задом наперед, – заметил Сэм, и Конрад мрачно объяснил:
– Старый браконьерский трюк. Пересекая границы, они идут задом наперед. Если, охраняя территорию, вы натолкнетесь на подобные отпечатки, то решите, что они не вошли, а вышли, и не пойдете за ними.
След привел к бреши в ограде, пересек дорогу и углубился в племенную территорию за ней. И кончился там, где в зарослях стояла машина. Грузовик оставил на песке колеи, ведущие к дороге.
– Попробуем снять отпечатки? – спросил Дэвид.
– Напрасная трата времени. – Конрад покачал головой. – Можете не сомневаться, перед каждой вылазкой шины меняют, для такого случая держат специальный набор.
– А гильзы? – настаивал Дэвид.
Конрад коротко рассмеялся.
– Все у него в кармане, это стреляный воробей. Такой не станет разбрасывать улики. Он все забирает с собой и уходит. Нет, его надо заманить. – И он деловито заговорил: – Вы выбрали место, где будет ждать Сэм?
– Я подумал, что его можно поместить в одной из рощ возле Жемчужных бус. Оттуда ему будет видна вся территория, он увидит пыль на дороге, а высота там достаточная для двусторонней радиосвязи.
После ленча Дэвид погрузил сумки в багажное отделение "навахо". Заплатил слугам за две недели вперед.