Организация
Шрифт:
– Ок, док, то есть нам нужно просто послушать запись и решить, что с ней не так? – невозмутимо спросил мой напарник.
– Почти. Нужно узнать, что это за голос и кто его издает. Но прежде чем вы начнете… Прошу отдать все свои вещи в отсек хранения! – Доктор Ибо протянул свои сухенькие ручонки к нам.
– Как это, все? Это я что, буду на стуле голой задницей сидеть? – возмутился я.
– Да нет же, недотепа, сдать нужно все вещи, что у тебя есть в карманах, – неожиданно для меня, да и для себя, наверное, возразил доктор Юлиас. От моих мыслей мне стало неловко за себя, и я тут же покраснел.
– Извините, – пробурчал я, но мне казалось, Ибо не услышал ни мои возмущенные возгласы, ни мое извинение.
– Доктор Юлиас прав. Предупреждаю: эта запись не совсем простая, три человека слушали ее полностью – один из них пытался нас всех убить. Хорошо, что у него была только пластиковая вилка, его быстро скрутили и поместили в лечебницу, где, к сожалению, он покончил с собой. Второй принес себя в жертву, а третий… В психбольнице, он просто не переставал
– Понятно, опять на смерть… Ну ладно, я уже привык, – усмехнулся я.
– Но известно, что если слушать запись не до конца, то возможно избежать воздействия аудио на вас. Все, я вас покидаю, а вы изучайте ее, мы будем наблюдать за вами через вон то смотровое окно, – Ибо указал на стекло, которое было в каждом кабинете, – если что-то пойдет не так, мы вас вытащим, – с этими словами доктор Ибо вышел из кабинета и закрыл дверь на замок.
Мы с Юлиасом многозначительно переглянулись, было заметно, что он тоже немного волновался, мы оба не решались сесть за компьютер и надеть наушники.
– А что значит «если что», доктор Ибо? И зачем закрывать дверь?! – Но тот нас не услышал или не захотел услышать, удаляясь к смотровому стеклу.
– Ты, это, прости, что назвал тебя недотепой… – промямлил Юлиас.
– Да пустяки, сам понимаю, что сглупил, – ответил я и дружески похлопал Ю по плечу.
– Пожалуйста, доктора, кто-нибудь, сядьте за компьютер и приступите к изучению объекта, – раздалось из динамика, висевшего в углу.
Я глубоко вздохнул и сел за компьютер, быстро загрузил его и нашел нужную запись – ее название было напечатано неизвестными знаками, которые не найдешь ни на одной клавиатуре. Я решил поставить небольшой эксперимент и попробовал переименовать файл, однако переименовываться он отказался, и компьютер издал неприятный звук, который наполнил комнату на пять минут. Звук был похож на тот, когда гвоздем проводят по стеклу, и в первую минуту резал слух, было даже больно, но потом мы уже привыкли, Юлиас все фиксировал на камеру и записывал в блокнот. Я открыл проигрыватель и запустил запись. В начале, как и говорил доктор Ибо, звучала приятная фортепианная мелодия, и я даже немного расслабился, обмякнув на стуле, затем из колонок послышался голос. Он ничем не напрягал, за исключением одного – я никак не мог определить, кому он принадлежит: голос был ни детским, ни взрослым, ни мужским, ни женским, непонятный какой-то. Я произносил вслух все, что слышал, чтобы Юлиас смог зафиксировать. Три часа ушло у меня на прослушивание этого файла от начала до его середины, чтобы не рисковать своей головой и не отправиться в психушку, как те несчастные, я снял наушники, а затем прослушал запись еще раз. Однако выудить больше информации, чем в первый раз, у меня не получилось. Единственное, что вышло, – изящно отсидеть зад на деревянном стуле – никаких удобств. После трех часов мы решили закончить изучение и пойти перекусить и отдохнуть: тут мы были сами себе начальниками, нас никто не гнал и не поджимали никакие сроки – красота, одним словом. Мы все зафиксировали в отчете и отдали его доктору Ибо, но за первый день написали мы немного – смогли лишь описать объект и некоторые его незначительные странности. Перекусив, мы направились в нашу комнату, которая, к слову, находилась очень далеко – на другом конце Зоны. И туда мы добирались около получаса.
– Слушай, может, тут есть какие-нибудь машины? – спросил я, а Юлиас лишь недоумевающее смотрел на меня. – Ну, в смысле, которые до дома довезут.
Тут Юлиас рассмеялся.
– Стокс, ты сегодня три часа сидел непрерывно, не насиделся? Разомни ножки, – сказал он и, все еще посмеиваясь, пошел дальше. Мы дошли до нашей комнаты, завалились на койки, немного обсудили с Юлиасом, что с нами происходит, и некоторые детали изучаемого объекта.
– Завтра ты слушаешь оставшуюся часть, Юлиас.
– Я знаю, Стокс.
– Ладно, я спать, устал, как собака, да и голос этот нудный привязался, хорошо, с ума не сошел за три часа. Готовься, Юлиас, это нелегко. Спокойной ночи. – С этими словами я отвернулся к стене.
– Да, а ты разминай руку, для того чтобы записывать за мной, – хихикнул мой напарник, демонстративно хрустнув запястьем. – Доброй ночи, Стокс.
Глава 20
Сегодня шел… Ах, черт, даже не знаю, сколько времени я нахожусь тут! Всю ночь плохо спал: эта надоедливая мелодия никак не выходила из головы, и я то и дело насвистывал ее про себя. Как хорошо, что сегодня ее слушает Юлиас. Я встал и вышел в общий коридор немного размяться и походить, чтобы не мешать своему коллеге спать. Потянувшись и похрустев всеми костями, какими мог, я решил, что стоит побродить по Зоне, поинтересоваться у других ученых, как им работается, над чем они трудятся, узнать, может, что-нибудь полезное найду, да и просто устроить себе экскурсию. Но далеко не все были такими милыми и разговорчивыми, как доктор Ибо: многие не обращали на меня внимания, а те, которые обращали, – лучше бы не делали этого. Это и понятно: некоторые ночами не спят и изучают не самые интересные, а порой и скучные объекты, которые кого угодно могут вывести из себя, поэтому после получаса шатаний по Зоне я вернулся в комнату и прилег на кровать, ожидая звонка будильника. Вскоре он сработал, и Юлиас с неохотой, чертыхаясь, поднялся с постели, оделся, и мы направились с ним в столовую. Никак не могу привыкнуть к местной еде, особенно к ее цвету, потому что, мягко говоря, выглядела она очень неприятно: некоторые продукты подавались так, как будто их за меня уже поклевал пингвин и изрыгнул назад, другие блюда, похоже, вообще переварились во всех четырех отделах коровьего желудка, а после со смаком шлепнулись мне прямо в тарелку из… Ну, вы меня поняли, однако пища была довольно вкусной, несмотря на внешнее непотребство. Я неспешно ел, пока Юлиас допивал третью чашку кофе, чтобы проснуться, увы и ах, даже в такой Организации без этого напитка никуда. Для Юлиаса это утро явно не задалось – проснулся он не в самом хорошем расположении духа, так еще и получил полкружки горячего бодрящего кофе себе на халат, а потом – нагоняй от Фрэнча за то, что тот шляется в ненадлежащем виде – не самое приятноеначало дня, я бы сказал, поэтому не задавал лишних вопросов и шел молча рядом, даже не глядя на него, чтобы не нервировать. Когда мы вернулись на рабочее место, Юлиас сел за компьютер и начал прослушивать остаток записи, полностью сконцентрировавшись на работе, оставив все невзгоды перед входом в этот кабинет. Он медленно описывал остаток аудиозаписи и так же, как и я вчера, не смог определить ни язык, ни кому принадлежит этот голос. В конце записи Юлиас отпрянул от компьютера и попытался снять наушники: в них послышались помехи, похожие на то, когда роняют или настраивают микрофон. Сняв их и немного придя в себя, Юлиас пожаловался на головную боль и резь в глазах. Его тут же отправили на обследование, я пошел вместе с ним.
– Стокс, мне кажется, что я умру… Голова как будто раскололась надвое, – жаловался Юлиас, которого оперативно взгромоздили на коляску и везли в медкорпус. Он то и дело тер глаза, из которых лились слезы.
– Юлиас, все хорошо, ты поправишься, наверняка это обычные проделки начинающих программистов, вложили какую-нибудь хрень в этот файл, и пожалуйста – головная боль! – приободрил я его, пряча волнение.
– Да нет, вряд ли, здесь такими файлами не занимаются, – сказал Юлиас и начал корчиться от боли. Ему пришлось вколоть обезболивающее и продолжить исследование его мозговых волн в фазе сна. Они ничуть не изменились, поэтому все сослались на вред аудиозаписи и утомленность сотрудника, и, когда он очнулся, его отправили в палату отдохнуть денек-другой, а я не знал, что делать. Произошло то, чего я боялся больше всего, я опять остался один. Но находиться с ним в одной комнате было невозможно: напарник то и дело охал и стонал. Сначала я переживал за него, а потом мне это порядком надоело, поэтому все чаще другие доктора видели меня прогуливающимся до столовой и обратно, там я перехватывал что-нибудь вкусненькое. Я тоже попросил небольшой отдых, сославшись на то, что очень устал, придумав историю о том, что нас мучили боли в желудке. На самом деле я очень боялся, что меня могли одного перевести в другое место, а так и спятить недолго. Полдня я проторчал у себя в комнате, бесцельно слоняясь по ней и смотря в потолок, лежа на кровати, а после обеда отправился к Юлиасу. Доктор Ибо любезно сообщил мне, что мой друг пришел в себя. Я с удовольствием пошел навестить его, но, войдя, заметил, что он изменился: стал бледнее, лицо было, как у безнадежно больного – глаза навыкате, испарина на лбу, его била дрожь, я сразу позвал врача.
– Врач! Врач! Быстрее! Доктору Юлиасу плохо! – скакал я в коридоре, словно сайгак, чтобы человек в белом халате видел, куда бежать. Я подскочил к кровати и попытался заговорить со своим напарником, но прежде, чем я смог произнести хоть слово, он взял меня за грудки и, тряся, начал что-то бормотать.
– Юлиас, ты что? Отпусти меня! – Я пытался освободиться от его хватки.
– Стокс, ты не поверишь, я столько всего знаю!!! – Глаза у него открывались все шире и шире.
– Охрана!!! – начал орать доктор, забежавший в палату и увидевший такую картину.
В тот же миг в проеме появились два амбала.
– Подождите, подождите!!! – я начал махать руками в разные стороны, – дайте ему договорить, все будет хорошо.
– Хорошо, но они останутся тут, ради безопасности, – ответил доктор.
Тут у Юлиаса начался словесный понос, я не всегда понимал, что он бормочет, говорил о каких-то вселенских знаниях и прочих делах, что на языке, который мы слышали на записи, когда-то общались на земле. На этом речь моего друга закончилась, потому что медсестра вколола ему лошадиную дозу успокоительного, и наш оратор тут же уснул, иногда подрыгивая ногами.
– Не беспокойтесь, доктор Стокс, с ним все будет хорошо, – сказал врач и как-то ехидно улыбнулся. Я подошел к нему, резко сорвал с него бейджик, прочитал его фамилию и сказал:
– Вы за него головой ручаетесь, доктор Фи, если с ним что-то случится, я вас найду, обещаю! – С этими словами я вышел из палаты и направился к себе в комнату отдыхать.
– Конечно, доктор, найдете! – прокричал он мне вслед. Я лег и сразу вырубился. Сегодняшний день снова преподнес неприятный сюрприз и заставил меня поволноваться. Проснувшись, я первым делом пошел к Юлиасу в палату, но меня не захотели пускать два амбала, которых вчера приставил к Юлиасу доктор Фи. Я подумал, что попытаюсь пробиться к другу после обеда. Так как делать было нечего, я решил понаблюдать за охраной: должны же быть какие-то слабые места у этих парней, они же не роботы, им тоже нужно есть, спать и так далее, поэтому я ждал момента. Меня хватило до обеда, они ни разу не отошли от двери, тогда я решил, что еще раз попытаю удачу – смело пошел к палате и попытался войти, но путь мне преградили эти двое.