Организация
Шрифт:
Аня, так звали племянницу Чудакова, расцвела. Что Никита из Москвы, а в особенности факт его частной практики в делах, живо занимавших всякое девичье воображение, произвели на бившееся в груди чистое сердце огромное впечатление, такое, что Аня даже отказалась проверить правдивость слов гостя по документам, которые тот с приобретенной опытом развязностью совал ей под нос. Ее лицо озарилось теперь уже по-настоящему искренней и доброжелательной улыбкой.
А когда Аня улыбалась, можно было подумать, что ей лет шестнадцать, не больше. Тогда почки на деревьях распускались прежде времени и птички начинали на все голоса распевать в таких как бы воображаемых садах и парках. Облик у Ани улыбающейся
Теперь, в свои внезапные шестнадцать лет, девушка уже мечтала о чем-то романтическом, о разных небывалых приключениях, которые ей предстоит пережить в компании с московским сыщиком. Никите не без труда удалось вернуть ее на землю. А правда, ожидавшая ее там, была довольно прозаической.
– Дядя Федя скрывается, ну, как у вас, детективов, говорится, нырнул на дно, - пояснила Аня уже без вольных или невольных проволочек.
– Очень глупая история, поверьте... и дядя Федя, разумеется, ни в чем не виноват. Да и чем может провиниться блаженный, придурковатый старик? Просто такой курьез... В общем, угнали машину...
– Машину дяди Феди?
– уточнил сыщик.
– И еще... может быть, мы все-таки в комнате поговорим, а не на пороге?
– Ах да, конечно!
– опомнилась Аня.
– Извините, я такая рассеянная... но не каждый же день видишь бывалого приключенца из Москвы. Входите, прошу вас!
Они вошли в роскошно обставленную квартиру. Не ворованное, изъяснялась хозяйка, ни одной краденной вещи нет, все лишь добросовестным трудом добытая антикварность. Исключительно для удобства и красоты существования. С раннего детства, с первых продвижений в осознание действительности привыкла считать все это плодами и заслугами высшего бескорыстия и добротолюбия. Зову земным раем, не всуе приявшим некоторых из членов человечества, и меня, смиренную, в их числе. Потрясение, пережитое Никитой в первый момент, знало, конечно, меру. И все-таки, не скрывал он, обилие всевозможных дорогих вещиц поразило его глубже, чем следовало ожидать от видавшего виды гонителя неправых, и, прикинув на глаз их стоимость, он подумал: недурно прижилась семейка, даром что эта Аня на вид замухрышка...
– Откуда рай? Вы с дядей живете?
– слегка, какими-то косвенными приемами допрашивал он женщину, которая уже бойко бегала из кухни в комнату и обратно, накрывая на стол. Она явно намеревалась встретить московского гостя по высшему разряду.
– С дядей!
– крикнула она на ходу.
– У него своя комната, у меня своя. Уживаемся! Он легкий человек, приятный в быту. Я тоже ничего! Он меня с детства воспитывал, я осталась без родителей... Погибли... печальная история, катастрофа и авария... я их совсем не помню!
На столе как по мановению волшебной палочки возникали разные сорта колбас и сыров, рыба и соления. Настоящая скатерть-самобранка. Появилась и бутылка водки.
– Это он?
– Гость указал на фотографию, на которой был изображен мужчина в возрасте, устремлявший вдаль гордый взгляд.
Фотография, довольно масштабная, стояла на книжном шкафу и сразу бросалась в глаза. Возможно, запечатлен был подлинный волшебник.
– Он! Видный мужчина, правда? Я бы в него влюбилась, когда бы из такой любви у нас не получался запретный инцест. Что будете пить?
– Кофе.
– Значит, водку, - решила Аня, довольная своей работой.
– И я выпью рюмочку. Это в книжках и кино сыщики отказываются от спиртного, а в жизни, наверное, все не так...
Сели за стол, и Никита наполнил рюмки, уступая задорному напору хозяйки.
– Так что там с машиной дяди Феди?
– напомнил он, а струю змеиного шепота направил себе в мозг пробегать по извилинам ядовитой мыслью, что уж на ослепительность и шикарность обсуждаемой машины наверняка и взглянуть нельзя будет без боли.
– С его машиной ничего, как стояла в гараже, так и стоит. Дядя Федя редко теперь на ней выезжает... Больше налегает на пиво, ну, что вам сказать, попивает на склоне лет. Хотя и не такой уж старый человек. С машиной вот какая история... Только вы ешьте, закусывайте. Ну, за знакомство!
– Аня подняла рюмку, сияя счастливой улыбкой. Сидеть и пить водку в компании с частным детективом представлялось ей делом необыкновенным и чуть ли не сказочным.
Выпили, и Аня долго морщилась и отдувалась, грудь ее, выросши, выпроставшись, тяжело вздымалась, посыпаемая сверху ставшей бесхозной среди чрезмерности телодвижений пудрой. Никита вдумчиво налегал на селедку. Аня полезла целоваться, быстро оставляя следы помады на его шее и по-детски пухлых щеках, но Никита отстранил ее, сказав как человек, надежно укрытый за выслугой лет:
– Прежде дело. А то любовь у вас, я вижу, захватывающая и может отнять непомерно много драгоценного времени.
– Крепкая зараза эта водка!
– выдохнула Аня в лицо сыщику.
– И как ее дядя пьет? Да... Машину, мой друг... простите, а как вас зовут?
Сыщик назвался, и она продолжила, уже голосом приятно захмелевшего человека:
– Машину угнали у американца, который приходил к дяде...
– Это знакомый американец?
– перебил Никита.
– О юный следопыт, что вы, что вы! Американец? Знакомый? Дядя видел его первый раз, так он мне сказал, и я ему верю. Он, американец этот, оставил машину возле нашего дома, и ее угнали, пока он общался здесь...
– Зачем же он приходил к вашему дяде?
– Чего не знаю, того не знаю. Может, потому, что машину у него здесь угнали. Может, по какой другой причине. Дядя, он, знаете, не распространяется о всяких секретах, такая у него выучка...
– И имени этого американца не знаете?
– Нет, отчего же... Дядя говорил. Но я забыла. Так что не знаю. Да вы накладывайте, не стесняйтесь, накладывайте и наливайте. Будьте как дома, Пинкертон!
– А, Пинкертоном зовут американца?
– загорелся догадкой Никита.
Аня сказала со смехом:
– Томасом Вулфом.
Никита откинулся от стола и жестами показал, что нагрузился уже сверх меры. Но от хлебосольства Ани не так-то просто было спастись. Не успел Никита выразить мысль, что, вообще-то, много путаницы и не поймешь, что чему предшествовало, угон ли некой машины или же появление в этих стенах Томаса Вулфа, как пришлось махнуть еще рюмочку, ибо развеселившаяся, как будто даже некоторым образом расшалившаяся девчонка на том настояла. И сама она тоже приняла, после же, крякнув от удовольствия, потребовала песни, хорового пения подзагулявших. Сверкнули очи. Уже пела девушка искушающими глазками; хлопнула в ладоши, протрясла плечиками быстрый мотив, выскочила, молниеносно топоча ножками, на середину комнаты. Наслушавшись знатной брехни, небезызвестный охотник на стене почесывал затылок, выпученными на приятелей глазами исповедуя характерную человеческую муку колебания между верой и безверием. Никита танцевал, шел вприсядку и чувствовал, что дело запутывается. С этой вертлявой бестией поневоле забудешь, что является, строго говоря, целью расследования. К тому же американец. Машина. Откуда только все это берется? Медленным, насыщенным всякими лишними движениями, но в конечном счете неуклонным подтаскиванием партнерши к звенящему, дребезжащему и прочими звуками халтурящему от их пляски столу москвич возвращал забывшуюся обитательницу глубинки в колею активного делопроизводства.