Организм 2.0
Шрифт:
— Успели. Много раз. Пока было тихо, не подняли бы ни разу.
— Ничего себе! — раздался восторженный голос Чуаня. — Для него минута длилась не дольше мига! У него нет ощущения времени. А значит, он не осознает, что такое прошлое и будущее.
— Чуань, потише, — строгим тоном попросил Гаридзе. — Так, Андрей, а теперь возьмите из бокса палочки и рисунки. Я хочу научить вас арифметике. После проведем несколько тестов.
— Андрей, — снова влез Чуань, — а почему вы называете себя «мы»? Вы осознаете себя как личность?
Казалось, протист ненадолго задумался. После ответил:
— Нас много…
— А
— Ресурс, — без колебаний ответил протист.
Долин промотал видео вперед, понаблюдал, как протист на лету учится складывать и вычитать, делить и умножать. Вернее, даже не учится, а вспоминает заранее известные ему навыки. Однако сколько бы раз ему не подсовывали фотографии его самого и его коллег, сколько бы раз ему не напоминали о памятных ему событиях, мертвец так и не узнал ни себя, ни вспомнил, кем был раньше.
Промотав видео и бегло глянув на несколько сцен, Долин закрыл файл. Он знал, что не увидит ничего нового. Он уже видел подобное существо и лично беседовал с ним — ночью у костра в разрушенном Петербурге.
Зато после просмотра удалось оставить более полное впечатление о Дай Чуане. За сухими строками текста это было почти незаметно, но после просмотра видео стало ясно, что китаец испытывает восторг от ужасного творения своего учителя. Он явно восхищается этим «новым человеком».
Отложив планшет, Долин уткнулся головой в колени, его плечи затряслись от беззвучного горького хохота. Несколько дней в пути, позади остались десятки убитых протистов, он стал свидетелем тысяч смертей живых… и для чего? Чтобы узнать, что чудодейственная вакцина — ложь, а Дай Чуань исповедует ту же философию выживания, что и он сам. Только китаец пошел дальше и развил ее до предела.
Все, чем он занимался последние пять лет на Валааме, — это учился жить в мире протистов. С его подачи валаамская община выбрала путь бегства и пассивной адаптации. Люди ушли подальше от врага и начали приспосабливаться к условиям окружающего мира. Даже научились более — менее успешно жить под затянутым облаками небом нового мира. Однако потерпели крах — протисты начали исследовать мир в поисках добычи и наконец нашли ее. Естественно, ведь поиск пищи один из движущих факторов эволюции.
Местные из небоскребов избрали для себя путь борьбы. Научились добывать еду и топливо, устраивали небезуспешные вылазки за ресурсами и вполне эффективно истребляли окружавших их убежище врагов. Однако местные мертвецы также не стояли на месте, и в их серой массе родилось существо, способное противостоять оружию живых. Всего один подстреленный недобиток с подходящим штаммом токсоплазмы начал мутировать и обрастать новой кожей, взамен уничтоженной старой. Уж неизвестно, что дало старт его мутации — перемололи ли его гусеницами транспортера, жгли из огнемета или просто неоднократно расстреливали, неизвестно, сколько месяцев или лет менялось его тело, но в конце концов он стал тем, кто оказался способен прорвать оборону убежища. Причем без особого труда.
Затеяв с мертвецами войну, местные невольно побудили врага измениться и выработать средства защиты против их автоматов и винтовок. И какие бы методы борьбы еще не разработали бы в убежище, какие бы газы не придумали, судя по скорости изменения мертвецов, местные неминуемо проиграют врагу в их гонке вооружений.
Ученые же подошли к вопросу выживания человечества со свойственным им рационализмом. Они хладнокровно оценили шансы людей на выживание и также избрали путь адаптации, только ведомые своей холодной логикой дошли до крайности — они решили слиться с врагом, ассимилироваться с ним. Для них этот путь был приемлем и наиболее разумен. Слова этика, мораль, психология и душа для них лишь абстрактными понятиями. Жизнь и разум важнее. Тело способно успешно существовать и без воспоминаний о прежней личности. Изменения, которые внесут паразиты в их личность, они воспринимали лишь как добровольную амнезию и небольшие когнитивные изменения, которые случаются у больных шизофренией.
Вот только для абсолютного большинства обычных людей избранный учеными способ выживания значил одно — сдаться врагу. Подобный путь, не мог не признать Долин, был вполне разумен, он точно гарантировал выживание и давал слабую надежду, что однажды воспоминания и прежняя личность вернуться. Долин прекрасно понимал китайца, однако согласиться с его методом выживания не мог. Пока в этом суровом мире есть островки живых, пока дышат хотя бы несколько человек, всегда есть надежда, что человечество сумеет пережить пандемию и восстановить свой мир. Но отказаться от борьбы и сдаться значит лишь одно — обязательно проиграть.
Разум, который и стал причиной гибели цивилизации, который так часто совершает ошибки, требовал согласиться и поддержать китайца, однако инстинкты громогласно вопили «нет»! И последние пять лет Долин доверял исключительно им.
Хлопнув себя по коленям, Алексей твердо произнес:
— Не будет никаких новых людей.
Поднявшись, Долин направился к двери, чтобы сообщить остальным своей решение. Сделав пару шагов, протянул руку к дверной ручке, провернул ее, как вдруг заметил вокруг своих пальцев тусклое свечение. Несомненно, это тепло тела. Значит, вот каким видят этот мир зараженные, ухмыльнулся Долин. Интересно, очень интересно…
В следующий миг в голове будто что-то взорвалось, и картинка мира разлетелась тысячей разноцветных осколков, звенящих оглушительно громко, на одной высокой писклявой ноте. Ноги стали ватными, Долин рухнул на колени, с досадой понимая, что превращение уже началось. Только слишком неожиданно, уже никак не успеть рассказать своим друзьям ни про свое решение, ни предупредить их о грозящей им опасности.
С усилием собрав осколки мира в одну мутную картинку, Долин развернулся и потянулся к лежащему на койке пистолету. Дрожащие пальцы замерли в сантиметрах от рукояти оружия, а после рука безвольно повисла вдоль тела. Последнее, что увидел Долин, это стремительно приближающиеся кафельные плитки пола. Очень жесткие, в момент касания успел подумать он, а затем мир погрузился во тьму.
Мышцы свершавшегося в калачик тела начали подергиваться, спустя несколько секунд оно поднялось и обвело комнату белесыми, словно затянутыми бельмом глазами. Существо, бывшее секунды назад живым человеком, втянуло ноздрями воздух, развернулось к чуть приоткрытой двери и ступая мягко, прижимая к бедру ножны с мачете, вышло в коридор…
Глава 4
Выдавив в рот пасту из тюбика, Савельев покатал во рту вязкую, пресную массу, с усилием проглотил ее и скривился: