Орк [компиляция]
Шрифт:
Последнее я и озвучил в процессе убеждения колдуна в необходимости действий по моему варианту. Надо сказать, старик был согласен, что его вариант практически неизбежно приводил к бегству нескольких человек практически при любом варианте развития событий, даже самом для нас успешном. За исключением прогноза, что против нас действуют какие-то сумасшедшие берсерки [2] , по причине недостатка воображения или мозгов совершенно не способные к оценке обстановки, например, после гибели отрядного мага или магов.
2
Берсерк — воин, склонный впадать в бешенство, сражавшийся в полном исступлении, не замечая ран и нагоняя ужас на противника.
Совместно прикинули план нападения, Сигурд, основательно поразмыслив, со мной все-таки согласился. Я отказался от доспехов, ограничившись поддоспешником и
3
Мизерикордия — колющий боевой кинжал, созданный для пробивания кольчуг и ударов в щели доспеха, часто использовался для добивания побежденного; малхус — тяжелый кривой меч.
Бесшумно снять часовых перспектив не было. Лук или даже арбалет — это далеко не ВСС [4] . Тем более что часовые были в доспехах. Благо костры были раскиданы поодаль друг от друга, а народ расположился спать вокруг них. Кстати, такое размещение вполне отвечало требованиям безопасности. Расход энергии при накрытии магическим ударом определенной площади прямо зависит от ее размеров. При обычном внезапном нападении тоже были плюсы, кстати, снять магическую сигнализацию далеко не всякий маг способен. Соответственно пришли к выводу, что оптимальным замыслом будет мое путешествие по периметру лагеря с резней спящих, по обнаружению «гостя» часовыми или проснувшейся жертвой парни расстреливают часовых и бросаются в атаку. Старик и я действуем по ситуации. Наиболее эффективными действиями касательно меня являлся первоначальный план Сигурда. То есть я, избавившись от непосредственной опасности, начинаю жарить перчаткой всех подозрительных, попутно вызывая «огонь на себя» как в буквальном, так и в фигуральном смысле, а старик приканчивает раскрывшегося мага. Надо сказать, что данный вариант меня не порадовал, души у меня хоть и две, зато шкура осталась одна. Но ничего лучше в голову не шло. А война, увы, это всегда риск. В данном случае полностью оправданный.
4
ВСС — винтовка снайперская специальная.
Подкрасться к лагерю противника так, чтобы ничем не зашуршать и не хрустнуть, было совсем не просто. Радовало, что старик разобрался с сигнализацией. Она оказалась одним из вариантов уже мне теоретически известного «барабана Даллы». На участок земли набрасывалось плетение, и любая попытка, например, пройтись по нему приводила к звуковым эффектам от замкнутого на данное плетение артефакта. Естественно, существовали способы загрубить возможности сигнализации, поскольку изобретателям вовсе не улыбалось каждый раз просыпаться от того, что из района действия сигнализации дезертирует очередная измученная магией мышка. Этими возможностями старик и воспользовался, подключившись к плетению и незаметно выключив из охваченной плетением зоны довольно широкий коридор до вражеского лагеря. Между делом пояснив, что взломать защиту «барабана» можно и другим способом. Далее наша пятерка поползла вперед, имея меня в качестве авангарда.
Костры уже давно потухли. Караульные противника менялись примерно каждые четыре часа. Часовые противника в основном сидели рядом друг с другом, поглядывая по сторонам, переговариваясь о чем-то своем. Периодически один из них вставал и совершал обход периметра, вглядываясь в темноту, пользуясь тусклым светом Сегулы. Пару раз они прошлись одновременно. Периметр, кстати, был обозначен веревкой на кольях. Надо полагать, для того чтобы часовой не забрел в зону действия сигнализации.
Задачей номер один для меня было проникнуть за эту веревку, потом переколоть неудачников у ближайшего кострища, а далее двигаться по периметру, избегая внимания часовых. Если я успею зарезать даже человек десять, то наши шансы победить всухую вырастут лавинообразно.
Я подождал очередного обхода, по сантиметрам преодолел последние метров пятнадцать и беззвучно проник под веревку. Далее мешкать не следовало. Каждую секунду рос риск обнаружения. Однако слишком торопиться тоже не следовало, чтобы не зашуметь. Много нервов отнимало, как ни странно, мое ночное зрение, поскольку сложно было адекватно определить, что видит часовой противника.
Тем не менее подползти к первому костру удалось без всяких проблем и достаточно быстро.
Первая жертва спала лежа на левом боку и накрывшись шкурой. Зная по собственному опыту, что объект имеет неприятную привычку чувствовать взгляд, тем более враждебный, рассматривать жертву приходилось осторожно. Оставив малхус лежать в траве, я приподнялся, кинул взгляд на часовых и бросился вперед, одной рукой зажимая рот спящему, второй вонзая мизерикордию в надключичную ямку. Мужик подо мной только дернулся и чуть всхрипнул, когда острие кинжала, пройдя сквозь легкое, попало ему в сердце. Один из часовых повернул голову в мою сторону. Я замер. Часовой отвернулся. С двумя остальными было полегче — они спали на спине. Я поочередно навалился на каждого, зажимая рот и вонзая мизерикордию в сердце. Заколоть четвертого, со стороны часовых, я не рискнул.
У второго кострища спали также четыре человека. Первый лежал на правом боку спиной ко мне, подложив под голову седло. Я кинул взгляд на часовых и, отбрасывая шкуру-одеяло, навалился на парня, одной рукой зажав рот, а второй вдавив в бок кинжал. Жертва дернулась и захрипела. Я провернул кинжал в ране. Парень обмяк. Тот же часовой опять посмотрел в мою сторону, на этот раз подольше. Я замер, мысленно прикидывая, где лежит малхус, чтобы схватить его, если противник меня обнаружит.
Часовой пошел в мою сторону. Я проклял свое зрение. Будучи человеком, я мог хотя бы определить возможности зрения противника. Далее осталось выбрать, что делать: хватать малхус и напасть на часового — или замереть в надежде, что тот ничего не заметил, а идет проверить, что тут за звуки. К счастью, я не поддался панике и замер, не шевелясь и стараясь дышать через раз. Подозрения часового развеял последний не зарезанный у соседнего кострища, который шевельнулся, поворачиваясь на бок, и громко пукнул. Часовой хмыкнул и пошел по периметру, пройдя в паре метров от меня, к счастью, не рассматривая спящих у кострищ. Мне повезло. Посреди ночи надо прилагать определенные усилия, чтобы осознать, что у костра лежат не четыре спящих тела, а пять. Следующего я заколол, как и двоих у соседнего кострища. Навалился сверху, зажав рот. Оставшиеся были убиты ударом мизерикордии под лопатку и в левый бок. На этот раз часовых ничто не насторожило.
С очередной группой мне не повезло. Там храпели. Сразу двое. Аккомпанемент помог мне заколоть одного из спящих, скрыв шорох, на этом везение кончилось. Пока я думал, как мне с ними разобраться, не насторожив часовых, один из спящих без звукового ряда просто-напросто проснулся. Очень неприятно отвернуться, оценивая степень угрозы от часовых, и, поворачивая голову на цель, обнаружить ее открытые глаза, смотрящие на тебя.
— Ты кто? — громко спросила цель. Я бросился вперед, мужик успел закричать…
Уцелевшие начали просыпаться, храп исчез. Требовалось действовать быстро. Не обращая внимания на все еще живую жертву, я вытащил из мужика кинжал, вскочил и бросился к его соседям, вытаскивая свободной рукой второй, из ножен на ремне. Первый храпун сидел, уже держа в руках топор. Оружие ему не помогло. Маховый удар вытащенного из ножен кинжала полоснул беднягу по сонной артерии. Следующий почти успел встать, выставив в мою сторону обнаженный меч. Я отклонил лезвие бронированным предплечьем и с ходу всадил мизерикордию в грудину противника, мгновением позже врезавшись в него сам, в следующую секунду мы упали. Последнее чуть было не закончилось для меня фатально, поскольку пятый спавший у этого костра успел сообразить, что рядом враг. К счастью, он замешкался, либо опасаясь рубануть своего, либо еще туго соображая после сна. Я оттолкнулся от жертвы, перекатился через спину и, поднимаясь, выпустил ему кишки. Бедняга сложился пополам. Малхус искать было некогда — схватил его топор. Один из часовых стоял на коленях со стрелой в груди, в спине второго торчали сразу две, он лежал лицом вниз. В следующее мгновение еще одна стрела попала часовому в шею. Он завалился назад. У первого зачищенного мною костра валялся еще один труп с торчащими в нем стрелами. Похоже, воин, которого я не рискнул зарезать, вскочив на ноги, оказался на линии огня. Если так можно выразиться.
Кидаться рубить людей я не спешил, расценив, что тактически выгоднее воспользоваться возможностями перчатки. Что и оправдалось. Мага я определил по небольшому посоху с каким-то кристаллом в навершии. В другой руке обратным хватом он держал меч в ножнах. По всей вероятности, рассмотреть меня он смог и успел, во всяком случае, его лицо успела исказить гримаса ужаса. Потом перчатка полыхнула светом, и его фигура исчезла в огненной вспышке. С перепугу и энергии не пожалел, вдобавок его накопители сыграли. Рядом с тем, что осталось от мага, каталась по земле еще одна фигура. Бить по ней не имело смысла, поэтому я ударил по здоровенному бородатому мужику с топором в руках, который замешкался, не зная, что делать. Несколько соседних фигур бросились бежать. Группа поодаль не успела — по ним ударил Сигурд. Однако двое из них остались на ногах и так же припустили к лесу. Моими «дикими кабанами» послужили бежавшие первыми, благо для уничтожения одиночного человека энергии много не требовалось. До леса не добежал никто: против недоученного колдунишки с мощным артефактом и колдуна полноценного шансов у них не было. Двоих выживших от удара Сигурда убили парни. Первого застрелил сохранивший хладнокровие Хаген, оставшийся на месте и продолживший стрелять из лука, второго догнал и заколол ударом рогатины Гейр.