Орудие ведьмы – любовь
Шрифт:
– Нет, не стану.
– Вот время для меня по-прежнему загадка, я не вижу, в какой момент мы можем на него напасть, а ты, Фин? Без ответа на этот вопрос мы так и будем действовать вслепую. – Она встала и заходила по комнате. – Я думала, хороший момент – солнцестояние, в этом была своя логика: свет побеждает тьму. Потом удачным моментом показался Сауин – когда граница двух миров так истончается.
– Мы их видели, первую тройку. Граница истончилась, и мы видели, что они с нами. Но не полностью, – добавил он, словно прочтя ее мысли.
– Я вот думаю, может, солнцестояние – это правильно, только не летнее, а зимнее? Или весеннее равноденствие? А может, Ламмас или Белтейн? [7] Или ни то, ни другое, ни третье?
Ее охватило возбуждение и злость на себя, на свои неудачи. Она развернулась к нему.
– Я так и вижу нас возле домика Сорки, вижу, как мы сражаемся. Туман, мрак, объятые огнем руки Бойла, ты, истекающий кровью… И вижу, как мы провалились – из-за того, что я сделала неверный выбор.
7
Ламмас – традиционный праздник урожая, 1 августа. Белтейн – один из четырех сезонных праздников, 30 апреля или 1 мая.
Он насмешливо хмыкнул и поднял брови.
– Так это ты во всем виновата, да?
– Не забывай, это я выбрала дату, причем оба раза. И оба раза ошиблась. Все мои тщательные расчеты оказались ложными. Так что на этот раз надо быть более чем уверенными. Это уже будет третий раз.
Брэнна выдохнула и улыбнулась.
– Ну вот, я все сказала. То, что нам нужно, может находиться там, у той пещеры, если мы сумеем туда вернуться. Ну что, Фин, отправишься со мной в сон? Путешествовать?
«В преисподнюю и обратно», – подумал он.
– Да, но сперва надо убедиться, что у нас есть надежное сонное заклятие. И еще – что мы безоговорочно сумеем вернуться. Не хочу, чтобы ты где-то там затерялась.
– Никто не затеряется – ни ты, ни я. Я этого не допущу. Мы все продумаем и будем действовать наверняка – и отправляясь туда, и возвращаясь назад. Итак, время – Кэвоново, когда он еще только зародился, с этим ты согласен?
– Согласен. – Фин вздохнул. – Из чего я заключаю, что ты опять будешь пускать мне кровь.
– Всего каплю. – Ее брови поползли вверх. – Столько шуму из-за какой-то там капли крови? И это – мужчина, который совсем недавно обещал отдать за меня жизнь?
– Отдать жизнь – да, но лучше не по капле. – Он стал стягивать с себя свитер.
– Нет, – остановила она. – Не из отметины. Фин, мы говорим о его происхождении. В самом начале никакого знака на нем быть не могло.
– Но если нужна его кровь, то лучше брать из этого места.
Она сделала то, что позволяла себе крайне редко: подошла и накрыла ладонью то место у него на руке, где была метка.
– Не отсюда. – Она сделала паузу и заговорила более ровным голосом. – Возьмем твою кровь из ладони твоей, мою же возьмем из ладони моей. Пусть кровь от обоих сольется в одну, и станем готовиться к общему сну.
– Ты, вижу, уже и заклинание составила?
– Так, обрывки, все приблизительно и пока только в голове. – Она улыбнулась, погруженная в свои мысли настолько, что забыла отнять руку. – Когда я делаю в доме уборку, я все время думаю.
– О, ну, тогда приезжай ко мне и думай в свое удовольствие – твой братец оставил в комнате жуткий бедлам.
– Мой брат – лучший из всех мужчин, кого я знаю. И непревзойденный неряха. Он просто не замечает, какой после него остается беспорядок. Такое еще уметь надо! И с этим несчастной Мире придется бороться всю жизнь – если она, конечно, станет бороться. Боюсь, это тот случай, когда бороться бессмысленно, все равно проиграешь, а нервы себе потреплешь…
– Коннор говорит, они намечают свадьбу на солнцестояние. А играть хотят здесь, на поле за домом.
– Что ж, это в их духе… Таким любителям природы этот вариант отлично подходит. – Брэнна отвернулась, чтобы взять чашу и самый маленький из своих ведовских котлов.
– Они и друг другу подходят.
– Еще как. Только почему-то для них самих это стало большой неожиданностью. Если прибавить Бойла с Айоной, то выходит, что предстоящая весна и лето у нас – сезон свадеб и новых начинаний. А все остальное с божьей помощью останется далеко позади.
Она достала нужные травы, высушенные и засыпанные в герметичные банки, дождевую воду, которую собрала в полнолуние, и экстракт валерианы.
Фин поднялся и принес ступку с пестиком.
– Я сделаю, – сказал он и стал отмерять травы.
Какое-то время работа шла в тишине.
– Ты здесь никогда музыку не заводишь, – заметил он.
– Музыка меня отвлекает, но если хочешь, можешь принести из кухни айпод.
– Да нет, все нормально. Просто вспомнил… Вчера вечером ты играла. До поздней ночи.
Брэнна вздрогнула и оторвалась от работы.
– Играла. А ты откуда знаешь?
– Я тебя слышу. Ты часто играешь вечерами, до глубокой ночи. И чаще всего – что-то печальное и красивое. А вчера было не печальное, а сильное. И все равно красивое.
– Тебе же не должно быть слышно!
Фин поднял глаза и поймал ее взгляд.
– Есть такие связи, которые нельзя разорвать, как бы тебе этого ни хотелось, как ни старайся. В какую бы даль меня ни заносило, я все равно временами слышал, как ты играешь, и очень отчетливо, как если бы ты стояла рядом.
От этих слов у нее заныло сердце.
– Ты никогда не говорил…
Он лишь пожал плечами.
– Не раз твоя музыка приводила меня домой. Наверное, так и должно быть… В чашу или котелок?..