Орудия Ночи. Жестокие игры богов
Шрифт:
– Логично, но что это значит? – не понял Ренфрау.
– А то, – объяснила Герис, которая слышала эту поговорку еще в плену на востоке, – что не следует себя обманывать и думать, что лев или леопард станут чем-то иным. Могучее Орудие, даже если ему яйца в тисках зажали, все равно мыслит как божество.
– Понял. И это тоже, – кивнул Ренфрау и повернулся к разгневанной богине.
Ничего другого Хект и не ожидал. Ему подумалось, что Герис как раз и пытается приручить леопарда.
Его сестра тем временем взяла со стола два
– Они пока не погибли окончательно. – (Дробилка еще работала.) – Но мы не станем их возвращать, пока чувствуем себя рядом с вами неуверенно.
– Заложники? – уточнил Ренфрау.
– Оставь свои угрозы, – отрезала богиня. – Я не Красный Молот. Оскорбляя мое достоинство, рассудок мне не затуманишь. Я понимаю, что мы в вашей власти. Унизительно, но даже боги преклоняют колена, если это необходимо.
– Колена преклонять не надо, – отозвалась Герис. – Просто помогите. Баш на баш. Мы просим помощи лишь на отпущенный нам смертный срок.
– Это и так ясно, Герис Убийца Богов. Продолжай делать то, что делаешь, – ответила богиня и отвернулась.
В комнате появился единственный бог мужского пола. В руках он нес веревку длиной футов пятнадцать.
– Где ее прятали? – проворчала Герис.
– Чтоб меня! – с благоговейным ужасом воскликнул Ренфрау.
– Что это такое? – поинтересовался Хект.
А Фебруарен кивнул с понимающим видом:
– Это, Предводитель, Гейстрир.
– Будьте здоровы. И что же?
– Гейстрир – веревка, которая всегда оказывается нужной длины. Такая крепкая, что не порвалась, даже когда ею связали великана Блогнора.
Вслед за богом вошла Лучезарная дева с копьем в руках. Оружие выглядело совершенно обычно – пехотное неметательное копье, древко длиной восемь футов, наконечник длиной один фут и шириной два дюйма, с острыми краями. Острие светилось тьмой.
– Пронзающее Сердца, – так же благоговейно произнес Ренфрау.
Потом Старейшие принесли рог, молот, потрепанные шелковые туфли и флейту. Выглядело это все не очень-то внушительно.
– Если мост сгинул, то какой ужас нам предстоит, когда настанет пора выбираться отсюда, – пробормотал Отродье. – Эти артефакты нам помогут.
– До сих пор не понимаю, что я тут делаю. Вот-вот грянет большая война на востоке, нужно к ней готовиться.
Пелла ушел из комнаты сразу же после того, как доставил свои тревожные вести. А теперь с посланием прибежала Вэли.
– Герис, Асгриммур просил передать, что все не так скверно, как он думал. Радуга еще держится, просто стала уже – на повозке не проехать.
– Как увижу Железноглазого – удавлю. Недомерок все предвидел.
Почти все смертные переправлялись по радужному мосту в запряженных козлами повозках, ведь не каждому хватало духу на прогулку по воздуху. А козлов элен-коферы забрали с собой, когда в спешке покидали Обитель Богов. Теперь отсюда никому не сбежать, каких бы дров ни наломали зарвавшиеся неумехи из срединного мира.
Что бы ни случилось, всем – и смертным, и Орудиям, – чтобы выбраться из Небесной Крепости, придется пешком пройти по радужному мосту.
Мост – вот он, хватило бы только храбрости.
Дробилка громыхнула в последний раз. Небесная Крепость застонала и содрогнулась. Под присмотром Герис все до последнего осколки и пылинки, сопровождаемые серебряным шариком, скатились в закрытую вселенную.
– Прекрасно. Теперь самое время выпить пива. Кружечку. Или три. Или десять. И неделю проспать. Как проснусь, там и решу, что дальше делать.
Никто ничего не спросил. Никто не хотел, чтобы Герис вспомнила о еще каком-нибудь неотложном деле. Разве что Прохвост.
Даже самые нечувствительные к силам Ночи люди вроде Пайпера Хекта ощутили охватившее Орудие отчаяние, когда угодивший в ловушку бог наконец-то осознал, что его выпускать не будут.
Остальным Старейшим было все равно: он уже успел исчерпать их запасы терпения и потерять дружеское расположение.
Хект наблюдал за тем, как Герис упаковывает яйца, оставшиеся от Зира и Красного Молота, и восхищался ее скрупулезностью, ведь в подобных обстоятельствах естественно спешить и действовать неосмотрительно.
– Что будем делать с фальконетами? – спросила Герис. – С собой мы их забрать не сможем.
– Проклятье! Дай мне минутку на раздумье, воображу себя Кейтом Руком или Драго Прозеком.
На лицах у наблюдающих за ними Орудий отразилось любопытство.
– Так над ними поработаю, чтоб исправить мог только кто-нибудь из моих ребят. – (Пусть боги поломают голову.) – Когда-нибудь сюда вернется Железноглазый. Правда, сначала я его отлуплю хорошенько. Отстроит радужный мост и нацелится вывезти по нему фальконеты на своих козлиных повозках.
– Сделай так, чтобы их не смогли потом использовать против нас, а потом пошли выпьем пива.
– А где бочка с огненным порошком? Все, вижу. Идите, я следом.
Удивляясь, с чего бы это сестре так захотелось пива, Хект засунул железный осколок в запальное отверстие пушки. Герис не очень-то любила выпить. Может, в Обители Богов пристрастилась?
Стены комнаты задрожали. Хект уловил отголосок гнева, который испытывало запертое Орудие, и ненадолго погрузился в раздумья.
– Лучше сделаю. На всякий случай.
Он поднял с пола бочку с огненным порошком.
– Отец, будешь тут весь день копаться?
– Вэли, а ты зачем вернулась?
Со стола упала какая-то стеклянная вещица и разбилась. И Пайпер, и девочка подскочили от неожиданности.
– Меня Анна послала узнать, почему ты не спустился вместе с Герис.
– Доделать кое-что нужно было, – отозвался Хект, прилаживая пружину. – Почти готово.
– Все уже начали перебираться через мост.
– Я и не заметил, что столько времени прошло.