Оружейник

Шалыгин Вячеслав Владимирович

Враг наверняка понял, что Андрея защищает «джокер», но Оружие не опустил. Правда, и стрелять больше не стал. Удерживая Лунёва на прицеле, он начал быстро отходить к разлому. Что ж, это был верный ход. Убраться из Альфа-мира через этот разлом было невозможно, зато имелся шанс прыгнуть в неведомый уголок какой-нибудь заброшенной Долины. И тогда ищи-свищи там «серого» хоть целый год.

Лунёв бросился наперехват, и «серый» все-таки выстрелил, чтобы притормозить противника. «Джокер» без труда выдержал и этот удар. А вот на площади позади Лунёва и прижавшегося к нему Сан Саныча началось уже форменное безобразие. Синим пламенем заполыхало почти

все, что на ней оставалось, и все машины, и сама площадь. Зрелище было невероятное. Будто бы под площадью зажглись тысячи огромных газовых плит, и метровые языки пламени пробились сквозь брусчатку, как бы ставшую вмиг решеткой. Свободным от пожара оставался только сектор за спиной у «серого», тот самый, в котором находился разлом.

Андрей приблизился к «серому» почти вплотную и уже замахнулся, чтобы рубануть врага, но тут ему помешал Беляев. Невольно, конечно, но все равно помешал. Сан Саныч вдруг споткнулся и несильно толкнул Андрея в спину. Лунёв все-таки нанес удар, но с запозданием в доли секунды. И этого времени «серому» хватило, чтобы сместиться в сторону. Секира просвистела в сантиметре от плеча «серого» и звонко тюкнула по стволу Оружия.

Пусть удар вышел неточным, но оказался достаточно сильным, чтобы «серый» не удержал Оружие. Громоздкая пушка рухнула на землю, а затем будто бы сама заскользила по брусчатке и уже в следующий миг провалилась в разлом!

На какое-то время «серый» и Лунёв даже оцепенели от удивления.

Все прояснилось еще через миг, когда Андрей опустил взгляд. Место в партере занял споткнувшийся чуть ранее Сан Саныч Беляев. Именно в результате его энергичного вмешательства Оружие и улетело в разлом. Беляев сделал так, как с Андреем они и договаривались. И, похоже, собирался развить успех. Он утробно зарычал, не поднимаясь с четверенек, бросился вперед и обхватил ноги «серого».

Стреноженный враг попытался высвободиться, но Беляев держал крепко. Тогда «серый» выхватил кинжал и замахнулся, чтобы ударить Сан Саныча в спину.

Андрей успел парировать его удар секирой и вторым взмахом едва не снес «серому» голову. Вновь промазать Андрея заставил все тот же Беляев. Он сгруппировался и опять резко подался вперед, заваливая все-таки «серого» навзничь.

Враг взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие, но не сумел удержаться на ногах и упал в шаге от разлома. Уже лежа на спине, «серый» все-таки ухитрился стряхнуть с ног Беляева, а затем врезал Сан Санычу в лицо так, что тот отлетел метра на три.

Но в целом эта промежуточная победа не улучшила положения «серого». На возню с Беляевым ушло время, за которое Андрей успел занять позицию и замахнуться секирой в третий раз.

«Серый» попытался откатиться, но получил удар ногой в живот и замер на месте. Андрею оставалось лишь резко, с акцентом рубануть секирой. Так он и сделал, но…

Результата Андрей не увидел. В затылок вдруг что-то коротко тюкнуло, будто бы прилетел вывороченный из брусчатки булыжник. В глазах тут же потемнело, мир, судя по внутренним ощущениям, перевернулся вверх тормашками, а все звуки сделались похожими на басовитые пароходные гудки. Даже звон выпавшей из рук секиры превратился в набатный гул.

Андрей не понял, прошло лезвие оружия сквозь тело «серого», прежде чем ударить по брусчатке, или нет. Зато он успел понять другое – «серый» оказался не таким уж самоуверенным типом. Он все-таки оставил в тылу противника какую-то подстраховку, и эта страховка сработала. И никакой «джокер» в этой ситуации Лунёву

не помог.

«Оно и понятно, от удара камнем в затылок пакали не спасают. Разве что после, когда очнешься, их можно приложить к шишке. Но это, если очнешься».

Последняя оговорка возникла в угасающем сознании не просто так, для красного словца. Андрей ничего не видел и толком не слышал, но отлично помнил, где находился за миг до удара – на краю разлома. А значит, падал он сейчас именно в разлом.

В нестандартный альфа-разлом имени изобретателя «односторонних» поверхностей Августа Фердинанда Мебиуса…

Часть вторая: Основа

4. Альфа-зона (предположительно), где-то в горах

Держать удар, быстро приходить в себя и не обращать внимания на последствия нокаута, пожалуй, самый сложный раздел любых боевых дисциплин. Можно освоить тактику боя, отточить технику, поднять физическую форму на недосягаемую высоту, но если ко всему этому не будет прилагаться навык вставать и продолжать схватку, все пойдет насмарку.

Андрей не раз встречал бойцов с отменными навыками, но неспособных встать. Ни один из них, даже превосходя противника классом, не победил в бою за жизнь, а не за чемпионский пояс. И наоборот, почти все «молотобойцы», пусть с неполным арсеналом приемов и тактических схем, но упрямые и стойкие, как вышеупомянутый молот, доводили дело до победы.

Иногда победа оказывалась пирровой, они наносили смертельный удар врагу и через секунду умирали сами, но все равно побеждали. А уж если выживали, то становились вдвое сильнее духом. А против такого «лома» и вовсе нет противодействия. Разве что встретится боец с похожим характером и жизненным опытом, но выше уровнем. Ну, или подкрадется старость.

Андрей, без ложной скромности, считал, что принадлежит к категории тех самых «молотобойцев», накопивших достаточный опыт, чтобы не проигрывать, но если уж такое случается, не растерявших умение быстро вставать. Доказательств этому было немало, причем самых свежих. Буквально две недели назад Андрею пришлось покувыркаться в подорванной машине, а затем провести немало рукопашных схваток. Без пропущенных ударов не обошлось, но каждый раз он вставал и продолжал бой.

Вот и теперь он пропустил коварный удар в затылок, но, как бывало и прежде, включился в ход событий сразу, как только очнулся. Подкатившую к горлу муть и головную боль отбросил без труда, быстро привел в порядок мысли и прогнал перед внутренним взором визуальный ряд последних воспоминаний. Все вроде бы получилось неплохо. Ощущения, способность ясно мыслить, воспоминания восстановились без изъянов. Не помнил Андрей лишь самый последний момент – что было после того, как он упал. И, главное, куда он упал?

Очнулся он, лежа ничком на земле – серой, пыльной, с редкими островками чахлой травы и вросшими камешками щебеночного размера. Но ведь падал Андрей на брусчатку дворцовой площади! Кто-то перетащил бесчувственное тело? Почему же тогда бросил ничком? Мог бы положить хотя бы на бок. Имелся вариант, что упал Андрей вовсе не на брусчатку, а прямиком в разлом, но тогда вопросов возникало еще больше.

Лунёв уперся руками в землю и приподнял плечи и голову. Обзор улучшился несильно, но Андрей хотя бы понял, что лежит на небольшом пятачке земли между крупными валунами. А выше валунов виднеется каменистый склон горы.