Оружейники
Шрифт:
А ближе к вечеру Бадди спугнул местного зверя, весьма смахивавшего на обычного поросенка, и Макдугал поразил меня до глубины души, сняв беглеца из Милашки первым же выстрелом. И это, прошу учесть, когда я уже с трудом передвигал ноги, а руки, удерживающие лямки сидора, дрожали от напряжения. Мак выглядел чуть свежее, но все же, все же… Кабанчик оказался мелковат, поэтому забрали его с собой целиком, предварительно выпотрошив. Эту почетную обязанность я уступил напарнику, ибо сам в таких делах дуб дубом. Но смотрел на процесс с гастрономическим интересом, хотя буквально вчера бы меня от такого зрелища минимум замутило.
Пса покормили сразу же, выделив часть тушки, свой же перекус отложили
Зато сейчас самое время готовкой заняться. Дровишек вот наберу, костерок запалим, и здравствуй, жаркое! Без соли и специй, но пофиг! Даже полусырое сгрызу, на это силы остались. Хищник я, в конце концов, или погулять вышел? Вот-вот.
Кустов в округе было довольно много, так что хвороста запасти удалось достаточно. Для готовки, я имею в виду. А вот на полноценный костер, да еще на всю ночь… ну не знаю. Пару грузовиков если только собрать. Потому «козел» по-прежнему оставался актуальным. Огонь разведем и будем поддерживать, но чисто символически. Вдруг кто мимо полетит?
В лагере работа тоже кипела – Гленн, пусть и с матюгами, конструкцию освоил и уже почти собрал каркас. А к третьему моему возвращению с очередной охапкой хвороста и вовсе со сборкой покончил, так что у меня даже получилось полюбоваться результатом собственной фантазии в неверном свете такой же, как и вчера, небесной свистопляски. Ничего так получилось, особенно для первого раза. Нечто вроде юрты – силовой набор из пластиковых труб, а сверху полог из распотрошенного чехла с заднего сиденья глайдера. Как раз хватило. Тем более что с полезным объемом мы поскромничали – получилась одноместная палатка, в которой придется лежать в обнимку. Плюс зазор в полметра между нашими бренными телами и валуном, куда предполагалось установить обогреватель. В качестве подстилки использовали свеженарубленные ветки, на которые сверху бросили опустевшие сидоры. В общем и целом получилось весьма уютно.
Включив «козла», чтобы хоть немного внутри палатки воздух прогреть, занялись ужином. Теперь пришла очередь Макдугала показать класс, с чем он и справился ожидаемо блестяще. Впрочем, с такой голодухи любая бурда могла показаться верхом изысканности, так что неравномерно прожаренный поросячий окорок и кипяток (напарник умудрился вскипятить воду прямо в пластиковой канистре!) я расценил как одну из самых лучших трапез в жизни. У нас еще и на завтра осталось – Мак предпочел «пожарить» все мясо, чтобы утром не заморачиваться.
После ужина мы, смертельно уставшие, но умиротворенные, забрались в палатку, устроились со всем возможным удобством и задремали. Правда, далеко не сразу – было жестко и прохладно, но потом, что называется, надышали, плюс «козел»… и я незаметно для себя погрузился в хорошо знакомую полудрему. Подбив предварительно итоги дня.
Итак, если вкратце, в активе у нас миль тридцать. Спасибо рельефу, ноги особо ломать не пришлось, иначе вряд ли бы мы ушли так далеко.
В пассиве – связь по-прежнему отсутствовала, и за весь день мы не видели ни одного летательного аппарата, хотя бы жалкого глайдера. Такое ощущение, что небо вымерло. Или на всей планете запретили полеты.
И отдельное спасибо Бадди – он трижды предупреждал нас о приближении неприятностей, соответственно мы благополучно их избежали, во всех случаях элементарно убравшись с пути аномалий. При этом удалось рассмотреть процесс с разных ракурсов и сделать кое-какие выводы, делиться которыми с Маком я покуда не стал. Следов же нам встретилось и вовсе без счета, и изучение наполненных пылью канав тоже дало результат. Впрочем, об этом после. А пока –
Колония Пандора, окрестности Вилсонс-Хоуп,
8 сентября 2135 года, день
– Ну и что вы можете по этому поводу сказать, коллега? – вопросил Мак, окинув взглядом открывшуюся с вершины холма панораму. – Технично нас поимели, не правда ли?
Тьфу. У него еще силы хохмить остались… Я же просто сел, где стоял, и вытянул ноги. А потом и вовсе лег на спину и уставился в небо. Единственное определение, приходившее на ум при виде превращенного аномалиями в руины города, заключалось в одном коротком слове – ндец. По классификации тренера дяди Коли. И не просто ндец, а полный и безоговорочный. Я даже мельком пожалел о брошенном часа полтора назад сидоре – уже тогда я настолько вымотался, что поставил Маку условие: либо дальше я иду один, либо мы с вещмешком остаемся прямо здесь. Оба. Гленн выбрал первый вариант, а еще через полчасика и сам последовал моему примеру, сначала избавившись от канистры, а затем и от остальной поклажи. Разве что пару батарей в карманы засунул, чисто на рефлексе.
Смутные сомнения начали закрадываться мне в душу, когда до Вилсонс-Хоуп оставалось миль шесть, не больше. Самый главный и, по сути, единственный признак надвигающейся беды – полное отсутствие воздушного движения – буквально бросался в глаза. Но мы еще на что-то надеялись и продолжали терпеливо плестись по буеракам, хотя больше всего на свете мне хотелось рухнуть на землю и поваляться хотя бы часа два. Или больше. Ноги горели, а мышцы, вчера нывшие, сегодня вообще утратили чувствительность. Вечером я, оказывается, масштаб проблемы здорово преувеличил – настоящие мучения начались утром, когда я попытался собрать себя в кучу и подняться с лежанки. Как бы не так! Уж на что я закаленный – у дяди Коли не забалуешь! – но такого мне еще испытывать не доводилось. Вот что значит непривычная нагрузка.
Мак выглядел не намного лучше меня, но все же сумел выбраться из импровизированной палатки и разогреть остатки ужина. На запах я волей-неволей все же выполз, кровь потихоньку разбежалась по венам, а когда приспичило, э-э-э, по большому, и вовсе бодрячком передвигался. Правда, на разминочный комплекс меня уже не хватило.
А потом мы двинулись в путь, по молчаливому согласию бросив палатку. Забрали лишь «козла» с запасом батарей, распределив их по вещмешкам, да канистру с остатками воды. Но через какое-то время избавились и от этой ноши – слишком уж она стала неприподъемной.
Да что говорить – даже двужильный Бадди притомился и брел рядом с Маком, вывалив язык. Его тяжелое дыхание даже наши с Гленном хрипы перекрывало. Однако бедный пес старался не отставать, прекрасно осознавая, что одному ему через следы не перебраться. И если раньше он легко вскакивал на закорки мне либо Маку – смотря кому очередь выпадала, – то теперь ему приходилось помогать. А то и просто на руках тащить, как дите малое, что тоже отнимало порядочно сил.
Но все-таки мы справились. От нашего холма, на покорение которого ушли последние резервы, до окраин городка было не больше полумили. Вот только оптимизма нам этот факт не добавлял, ибо выглядел Вилсонс-Хоуп как после бомбежки – всюду горы камня и битого кирпича, улицы во множестве мест перекрыты завалами, а взлетное поле превратилось в шахматную доску – аномалии перечеркнули его почти под прямыми углами, этаким квадратно-гнездовым методом. Но все же кое-что уцелело, например, одно крыло мэрии. Да и здание аэровокзала выглядело более-менее прилично. Вот только людей нигде не было. И транспорта тоже, даже брошенного. Что наводило на определенные мысли.