Оружие Аполлона
Шрифт:
– Сюда, – кивнул он на вход, и первым шагнул в расселину.
Девушка не проронила ни слова.
Габлер стиснул зубы. Снял с себя оба нэпа, положил на камни и направился вперед, к повороту. Там проход сужался, а метров через пять вообще сходил на нет, зато стены его вверху расступались, открывая небо. В случае чего, можно было и там выбраться из расселины, цепляясь за выступы и трещины. Изучив убежище, Габлер вернулся к беллизонке. Она уже сидела у стены возле входа и смотрела на луг и открывающееся за ним нагромождение скал с вкраплениями зелени. Крис последовал ее примеру, только устроился у противоположной стены, чуть дальше от входа.
– Пересидим здесь воздушный налет, – сказал он, доставая из кармана «гид». –
Низа снова никак не прореагировала на его слова, будто и не слышала их. Габлер мысленно вздохнул, включил «гид» и принялся определять координаты их укрытия.
Одной фразой сообщив полковнику свое местонахождение, он скользнул взглядом по отрешенному лицу девушки и опять попытался связаться с Арамисом. Но тщетно. Крис прислушался к себе: есть не хотелось. И спать тоже не хотелось. А хотелось ему перебраться к Низе и нежно-нежно поцеловать ее…
Габлер вновь стиснул зубы.
Он уже все сообразил.
Низа видели, как действовали ее спутники, покидая базу. Видела, как они убивают людей. И это не могло не напомнить ей другие эпизоды – пришлые файтеры стреляют в беллизонца в воротах горного храма, а потом уничтожают других ее сородичей, уже в самом храме. И один из убитых – ее отец… А кто в числе убийц? Да, он – файтер Кристиан Габлер. И вот опять… Излучатели открывших стрельбу Кирилла и Арамиса полосовали и ее сердце, и пусть теперь он, бывший файтер Кристиан Габлер, не стрелял, но командовал именно он! Он продолжал оставаться убийцей…
– Низа, ну ты же понимаешь, что без стрельбы у нас бы ничего не получилось?…
Беллизонка опять ничем не показала, что услышала его слова. Крис скрежетнул зубами и, закрыв глаза, с силой вдавил затылок в твердую неровную стену.
– Я понимаю, – вдруг раздался голос Низы. – Я другое понять не могу…
Габлер открыл глаза и хотел задать вопрос, но девушка опередила его.
– Я не могу понять, почему вы не можете не убивать. – Она продолжала смотреть на горный луг, где колыхалась от ветерка трава. – Вся ваша история – это есть история сплошных убийств…
– А вы в своей истории, конечно же, никого и пальцем не тронули, – пробурчал Крис, чувствуя, как где-то в глубине души всколыхнулось раздражение.
– Тронули, – сказала Низа. – Но это было очень давно, А вы это делаете и теперь, хотя можно было бы… – Она не договорила.
Габлер мог бы напомнить ей, как в один далеко не прекрасный день его, Портоса и Арамиса намеревались убить в храме Беллизона, причем тогда Низа ссылалась на обычай. «Вас убьют во время похоронного обряда над теми, кто погиб от ваших рук», – так она говорила в подземелье. Однако он не стал напоминать. Не стоило заводить этот разговор.
Радовало (если это можно было назвать радостью) только одно: Низа не отказывалась от общения с ним. Во всяком случае, такое отношение было лучше, чем полное игнорирование.
Крис лег, подложив под голову нэп, скрестил руки на груди и уставился в узкую щель над собой. Там виднелась полоска неба. На душе было неприятно, и он попробовал переключить мысли на другое.
Не сразу, но это ему удалось, и он стал прикидывать обороноспособность базы Хранителей. Сможет ли Стафл продавить защиту Братства первой же волной или дело затянется? А вдруг у этих приверженцев Иисуса Христа есть что-нибудь похлеще ракетных комплексов? Да и вообще… По словам Шацкого, «братьям» не раз удавалось потрепать ракетами лагерь легиона «Аполлон». Даже если оставить в стороне вопрос о надежности системы противовоздушной обороны легиона (а палатинец говорил, что не всегда ракеты удавалось засечь на подлете) – как Хранители вычисляли место расположения стафлов? Как вели разведку?
А нужно ли ему это? Хочет ли он быть среди грэндов?
Габлер честно задумался и так же честно признался самому себе, что не знает. Пока не знает. И мысленно усмехнулся:
«Собственно, тебя, парень, никто и не торопит с ответом. Более того, никто как-то не спешит задавать тебе такой вопрос. Поэтому не суши пока мозги…»
Вокруг стояла тишина, девушка ничем не выдавала своего присутствия, и Габлер не знал, то ли он дремлет, то ли нет. В какой-то момент ему вдруг показалось, что его тело опутывает невидимая прочная нить. Нить уходила сквозь щель над головой к серому небу, пронизывала облачный покров и тянулась в безмерные дали. И был там, в этих далях, некто, управляющий всеми движениями, да и вообще всей жизнью Кристиана Габлера. Более того, этот некто и выдумал жизнь Кристиана Габлера, и продолжал ее выдумывать, пока ему не наскучит и он не выдумает смерть…
Ты – выдумка моя. Прими. Усвой. Смирись. И молча согласись: «Я – выдумка твоя…» Не самый худший путь - Ты мог вообще не быть, По времени не плыть… Прими. Усвой. Забудь. Живи, как жил всегда, Раздумья изгони, Листай за днями дни… Ты – кукла? Нет… И да…Он не мог понять, откуда в его голове взялись эти слова. Одно из сочинений Гамлета Мхитаряна? Крис не помнил, чтобы Граната когда-либо говорил такое. Казалось, кто-то перепутал адресата, и послание направлено не тому, кому надо. Или и не было никакого послания, а что-то просто пригрезилось ему?
Крис не успел ухватить эту мысль за хвост, потому что его полудрему в клочья разметал сигнал коммуникатора. Габлер рывком сел, запустил руку в карман. Низа продолжала оставаться в прежней позе, словно под влиянием камней вокруг и сама превратилась в каменную статую.
Это был Арамис. Значит, он тоже вышел из зоны молчания.
– Управился, – коротко доложил беловодец. – Где вас искать?
Габлер повторил ему координаты, которые уже сообщил полковнику.
– Сейчас прикину на «гиде», – сказал Арамис. – Так… Если по прямой, то совсем рядом… В общем, в любом случае, скоро буду.
– Давай. Только поторопись. – Крис посмотрел на часы. – Минут через пятнадцать полковник обещал бурю. Если не успеешь, ищи укрытие.
– Понял. Стартую. Конец связи.
Габлер убрал коммуникатор, вновь посмотрел на неподвижную беллизонку и спросил:
– Низа, может, поешь?
– Я пока не желаю, – ответила она, не поворачивая к нему головы.
– А что ты желаешь?
– Ты мое желание знаешь, я говорила.
– Но у тебя же не одно желание? – Габлер решил все-таки прорвать эту пелену отчужденности.