Оружие владыки
Шрифт:
– Это отец Неиса. А с ним ситуация неоднозначная, сама знаешь, – кратко объясняет мне брат.
Неоднозначная не то слово. Гадёныш, очнувшись, оказался слегка не в себе. Не овощем, как Лонс, конечно, но и до нормального состояния далеко. Соотвественно, кто его послал на столь сомнительное дело так до сих пор и неизвестно. Его тоже забрали в военный госпиталь. Мне Синн рассказал. А вот про то, чей он сын, не упоминал.
– Спасибо. Учту, – киваю задумчиво.
Интересно, если бы я у Морта в лоб спросила, кто его отец, он бы мне сказал? Хочется верить, что да.
– С остальными тоже нужно быть начеку, но, думаю, ты это и сама осознаёшь, – слышу я от Рика. – И всё-таки… откажись от тренировки с доспехом сегодня. Любой ценой. Не совершай мою ошибку. Я… не хочу, чтобы ты пострадала.
22.2
Пару секунд я пытаюсь справиться со своими чувствами, которым-то и определения дать сложно. Они просто распирают изнутри так, словно сердцу стало тесно в клетке из рёбер. То, что брат обо мне беспокоится, это кому-то может показаться и мелочью, обычным делом, а для меня… для меня это бесценное и долгожданное свидетельство того, что я ему небезразлична. Что мы не чужие друг другу.
– Рик, я… я не буду неоправданно рисковать. Со мной всё будет хорошо. Честно.
Бросаю на него осторожный взгляд. Мы уже почти дошли до главного корпуса, и, пожалуй, сейчас не самое подходящее время задавать ему такой вопрос, но я не могу не сделать этого.
– Скажи, почему ты не остановился, когда понял, что ритуал вышел из-под контроля? Почему пошёл дальше?
Он поджимает кривящиеся губы. Моргает так, будто пытается справиться с чувствами, и качает удручённо головой. Плечи опускаются, словно под непомерной ношей.
– Я не буду оправдываться, Талли, – голос звучит зло, но злость эта, скорее всего, направлена на него самого. – Моей самонадеянной дурости нет оправдания. Отец сыграл на моих слабостях, а я повёлся, как последний идиот. Попытался что-то ему доказать. А может себе… Это уже не имеет значения. И вину с меня не снимает. Поэтому я и прошу, будь умнее меня. Не верь никому, – брат тормозит и требовательно заглядывает мне в лицо. – И с Синном тоже будь осторожна. Мой наставник Борнагар о нём очень неоднозначно отзывался. Он помогает Ковену, когда ему выгодно, но игру ведёт свою собственную.
Вот вроде бы ничего особо удивительного в его словах нет. То, что Синн непрост, я и сама давно поняла. Так почему же мне настолько неприятно слышать такие намёки. Почему раздражает и напрягает мысль о возможной неприязни моего брата к моему наставнику. Невольно сжимаю губы, хмурясь. И внезапно ощущаю пристальный взгляд. Такой знакомый, пробирающий до мурашек. Вскидываю глаза и замечаю вышедшего на крыльцо главного корпуса магистра Синна собственной персоной. И рыжая стерва тут же околачивается, что-то ему вещая. Вот только всё внимание декана боевиков сосредоточенно на нас с братом, а не на ней. Чувствую это каким-то внутренним чутьём. Как и то, что он, кажется, слышал слова Рика, несмотря на наши щиты.
Сжимаю локоть брата, призывая к молчанию. Тот сначала непонимающе хмурится, а потом, оборачивается, проследив за моим взглядом. Застывает напряжённо. Хотя и без признаков особого волнения. Он ведь не ощущает то, что и я.
– Обещаю, что буду острожной, Рик. А сейчас пойдём завтракать. Мне скоро уже отправляться, – говорю, стараясь не только выглядеть спокойной, но и внутренне держать себя в руках.
В конце концов ничего такого не произошло. Брат ничего настолько страшного не сказал, чтобы вызвать гнев моего наставника. Ведь так? Пожалуй, впервые у меня возникает вполне сформировавшееся опасение, что те, кто желает видеть на троне Эббона меня, могут представлять угрозу для Рика. И Синн тоже… Нет! Он не может! Он… не такой?
– Да, конечно. Пойдём, – кивает Рик, деактивируя щит-глушилку.
Мы поднимаемся на крыльцо, и помимо магистра Синна на нас обращает внимание ещё и стоящая рядом с ним Азария. Прищуривает глаза, переводя взгляд с меня на декана боевиков и обратно, и пухлые губы раздражённо сжимаются.
Весь завтрак проходит для меня в каком-то напряжённом ожидании. И что самое странное, я теперь из-за предстоящего инструктажа в кабинете наставника больше нервничаю, чем от ожидаемых неприятностей во время визита в столицу. Мне нужно как-то обезопасить Рика. Но как?
Мои друзья, подоспевшие к столу немного позже, хоть поначалу и пытаются втянуть меня в свою болтовню, но в конце концов сдаются и оставляют в покое. Лишь посматривают с интересом. А Морт ещё и с толикой сочувствия почему-то. Знает что-то? Вполне может быть, раз его отец королевский советник. Подумать только. Хотя в то, что Неис его брат мне тоже тяжело было поверить.
Синн в столовой не показывается – видимо, успел уже позавтракать. Так что и я, закончив с едой, сразу же отправляюсь к нему в кабинет. Секретарша при виде меня лишь приветственно кивает, показывая глазами на дверь, мол: «Ждёт».
И снова выдыхаю, как перед прыжком в воду, прежде чем постучать и открыть.
Он сидит за своим столом, делая какие-то пометки в стопке документов. На мой приход почти никак внешне не реагирует. Лишь приказывает коротко:
– Садись. Сейчас освобожусь, – и, взмахнув рукой, захлопывает дверь, сразу же активируя охранный контур.
Поразмыслив, я снимаю плащ. Скорее всего, беседа нам предстоит не на пять минут. Занимаю то самое кресло у камина, где уже сидела неделю назад. Пытаюсь собраться и решить, с чего начать разговор, хотя это на самом деле гиблое дело – магистр всё равно повернёт, как ему захочется, и скажет ровно то, что посчитает нужным. Наверное, плохая из меня наследница королевского рода. Можно, конечно, оправдываться, что именно этот деспотичный человек так на меня действует, что меня, как наследницу, не воспитывали, и так далее, но всё равно факт удручающий.
В тишине скрип пера по бумаге отчётливо слышен и я невольно засматриваюсь на занятого своими делами мужчину. Волнистые жгуче-чёрные волосы строго зачёсаны назад. Мне больше нравится, когда они растрёпаны после тренировки, или на ветру на полигоне. Между смоляных бровей залегла хмурая складка. Выразительные скулы делают выражение его лица достаточно суровым, как и сжатые губы. Но я знаю, как преображается его лицо, стоит хотя бы намёку на улыбку, коснуться этих губ и глаз цвета расплавленной стали. Мне бы хотелось увидеть, как он улыбается. По-настоящему. Без язвительности, иронии и сарказма. Интересно умеет ли?