Оружие возмездия
Шрифт:
Но, понимая, что столичная жизнь не для парня из провинции и, боясь навеки заработать репутацию "прихвостня", Иван отказался от предложенной помощи. Не желая огорчать приятеля, постарался обратить разговор в шутку.
– Где думаешь провести этот месяц?
– Полюбопытствовал Александр.
– В Петропавловске, где же ещё.
– Удивился Иван.
– Погуляю по набережным, полюбуюсь напоследок горячими фонтанами.
Камчатские гейзеры, заключённые в мраморные оправы, по праву считались восьмым чудом света.
– А, может, к нам?
– Неуверенно пригласил Александр.
–
– Обязательно заеду.
– Тепло ответил Иван.
– Как только получу распределительный лист.
– Значит, всего на пару дней.
– Огорчился друг.
Росший в детском доме, а затем воспитывавшийся в суворовском училище, Иван чувствовал неловкость, бывая в гостях у Саши. Уютная семейная атмосфера лишний раз напоминала, чего по милости жестокого провидения его лишили практически с пелёнок. И, не желая бередить не зарубцовывающуюся рану, парень ограничивался редкими визитами вежливости. Приходящимися, как правило, на дни рождения близких Александра.
– Ты же в курсе моих принципов.
– Делая вид, что не заметил расстроенного тона, увёл разговор в сторону Иван.
– Повороты судьбы лучше принимать сразу и безоговорочно.
Александр пожал плечами. Хотя запросы из частей приходили задолго до последних экзаменов, среди будущих военных считалось плохой приметой узнавать о месте назначения до вручения офицерской перевязи. Иван же маниакально довёл невинное суеверие до полного абсурда.
– Ну так что, пока?
– В голосе побратима слышалась лёгкая досада.
– До встречи.
– Сдержанно кивнул Иван.
Пренебрежение дружеской пирушкой тоже было традицией. Может, потому, что за прошедшие годы у всех появилось профессиональное отношение к алкоголю? В процессе тренировок, вырабатывая "стабильно устойчивую сопротивляемость организма" каждый научился пить не пьянея. А какая радость травиться, не получая желаемой эйфории? При этом, сокращая отмеренный Богом срок.
Ребята пожали руки, и Иван направился в общежитие, где ждал заранее собранный чемодан. Об аккредитиве, в отличие от бумаг, определяющих жизненный путь на ближайшие годы, только что появившийся на свет лейтенант побеспокоился загодя. И через час стоял у причала, держа билет в отдельную каюту на теплоход, следовавший нужным рейсом.
Тут подъехала чёрная "Ангара" и с заднего сиденья, размахивая глянцевой полоской, выпорхнула стройная черноволосая девушка.
– Привет! Ты тоже на "Сахалине"?
– Подбежав к молодому человеку, прощебетала красавица.
У парня перехватило дыхание и, не в силах ответить, он лишь кивнул.
– Здорово! Я тоже!
– Обрадовалась юная путешественница.
– Ольга… - Сглотнув, смущённо начал Иван.
– Что?
– Деланно удивилась она.
– И, состроив презрительную гримаску, заявила.
– Я смотрю, некоторые тут много о себе воображают!
Крыть было нечем, и юноша пристыжено замолчал. Достигшая совершеннолетия и обладающая паспортом гражданка Федерации имеет право отправляться, куда вздумает. И не её вина, что порой случаются забавные совпадения. А если кому-то не нравится, то недовольные вполне могут сдать билет и лететь самолётом. Или идти пешком.
Водитель,
– Спасибо, Павлик, дальше я сама.
– Поблагодарила хитрюга, оставаясь стоять на месте.
Ефрейтор попрощался, козырнул Ивану и, усевшись за руль, был таков. Ольга же, едва машина отъехала, искоса посмотрела на кусающего губы знакомого и храбро взялась за ручку огромного, размером чуть ли не с неё, кофра на колёсиках.
Проклиная, внутренне, разумеется, женское коварство и невольно восхищаясь количеству хитростей, имевшихся в девичьем арсенале, парень молча отстранил пигалицу и поднял поклажу. Не оглянувшись и даже не поблагодарив, словно лейтенанты только и делают, что таскают её имущество, Ольга уверенно зашагала по трапу. Иван же поплелся следом, очень при этом надеясь, что не выглядит супругом, с первых дней брака и навсегда попавшим под дамский каблучок. Или, что ещё хуже, безнадёжно влюблённым воздыхателем, добровольно согласившимся на положение верного пажа.
Судя по улыбкам стюардов, именно так о них и подумали. Отчаянно моля всех святых, чтобы краска смущения не залила лицо, Иван старательно делал вид, что "он тут не причём". Просто помог, переценившей свои силы случайной попутчице.
Каюта Ольги - кто бы сомневался!
– оказалась в первом классе и, поставив ношу на пол, юноша резко повернулся и, не прощаясь, зашагал прочь.
– Увидимся.
– Крикнула вдогонку обольстительница.
И, едва за придурком с ледяным сердцем захлопнулась дверь, плюхнулась на кровать и, закрыв лицо руками, горько разрыдалась.
Хуже всего было то, что и мудрые родители, и снисходительный старший брат, никак не реагировали на происходящее. Ну, пусть бы они заняли чью-нибудь сторону! Допустим, наперебой бы хвалили Ваню, она бы ещё подумала: что это за цаца такая? Ну а, если бы, наоборот, в один голос твердили, что мальчик из провинции, к тому же, воспитывавшийся в детском доме не пара адмиральской дочери, она бы точно знала, что не ошиблась в выборе.
В данном же, конкретном случае, все делали вид, что совершенно ничего не происходит. Словно её чувства - это так. Ничего не значащая блажь взбалмошного дитяти, на которое и внимание-то обращать - тратить время попусту.
Лишь ветерок прошелестел, и только
И всем плевать, что мне сейчас так горько
Перефразировала Ольга стихотворение и, полная решимости ни в коем случае не сдаваться, вскочила с постели.
Зеркало в ванной нисколько не врало. Она выглядела так же хорошо, как и всегда. И, со свойственной лишь выпускницам одиннадцатого класса неуверенностью, начала искать в отражении что-то такое, что, по её мнению, заставляло сокурсника старшего брата пренебрегать её чувствами. Или, что ещё хуже, вовсе не догадываться о них. Как обычно, найдя кучу изъянов, прелестница немного всплакнула. После, плеснув ледяной водой в зарёванную мордашку, даже с покрасневшими глазами не переставшую оставаться симпатичной, решила, что, всем назло, будет самой красивой сегодня вечером. И принялась разбирать багаж, развешивая на плечики платья и раскладывая на полках детали туалета.