Оружие
Шрифт:
Элладор, увидев меня, опустила, но не свернула, плакат. Остальные кевты будто бы не замечали нас - стояли, как изваяния, с каменными лицами. Сходство ещё более усиливалось за счет недвижных черных глаз.
Сколько кевта не разглядывай, никогда не поймешь, куда он смотрит.
– Здравствуй, Элладор, - я приветственно вскинула руку.
– А можно поинтересоваться, к чему всё это?
– Здравствуй, - кевтиянка улыбнулась.
– Рада, что ты не осталась равнодушной, как большинство, - она неприязненно покосилась на сидевших поодаль эльфов, которые довольно громко жаловались на то, что им мешают отдыхать какие-то идиоты со стенгазетами.
– Проблем у нас много, но сейчас беспокоит только...
Элладор обернулась. К одному из кевтов подошел администратор кафе и попросил покинуть территорию заведения.
– Разве эта часть площади выкуплена вам?
– поинтересовался темноволосый кевт, держа одной рукой плакат, другой поправляя кепку.
– Ай...
Бумага свернулась, и он едва не уронил рулон на землю.
Администратор вздохнул.
– Нет, но я буду вынужден вызвать полицию, вы нарушаете общественный порядок.
– Да?
– к администратору обернулся второй кевт, такой здоровый, что со спины его можно было принять за орка.
– А рассказать вам, кто убивал наших родителей, когда вы здесь чаи попивали? Мы готовы нарушить ваш порядок, потому что у нас ни порядка, ни общества не осталось!
– Я ничем не могу вам помочь, молодые люди...
– Мы не люди!
– грохнул здоровяк.
– Мы - кевты! Камни без земли!
– Тьма, полиция!
– прошептала Элладор и, закусив губу, подняла плакат вверх и закричала.
– Вы забыли о войне? Так смотрите, мы вам напомним! У нас нет государства, скоро его не будет и у вас! Откройте глаза! Орден пал! Единства нет в его рядах!
– Ещё чего не хватало, - прошептала Хельма, наблюдая за пробиравшимися через толпу полицейскими. Верующие постепенно утрачивали интерес к речи жреца и, удивленно переговариваясь, сначала только крутили головами, а потом и вообще повернулись к митингующим. Элладор победно улыбнулась.
– Анти, идем, - Хель потянула меня за руку.
– Чего доброго и нас заберут.
– Хоро...
– Эй, смотрите! Там та девчонка, что призвала демона!
– заорал кто-то из толпы.
– Что она тут делает? Это светлый праздник!
– Гнать её отсюда!
– Она поддерживает черноглазых!
Хельма дернула меня за рукав.
– Антея, да что ты застыла? Идем, чтоб тебя!
Не знаю, чем я думала в тот момент (наверное, всё тем же местом, пониже спины, что и обычно), но смотря на толпу разумных, которые мгновение назад, разинув рты, слушали первожреца, рассказывающего о теплоте Света, а теперь глаз не могли оторвать от кевтов и меня, я ощутила странную потребность сделать этим лицемерам какую-нибудь гадость.
С какой стати они взялись оскорблять меня? Что там они орут?
Ах да! Я не имею права наслаждаться Светом и песнью первожреца, которого они и сами теперь не особо и слушали.
– Может, мне вызвать демона прямо здесь?! Тьма и Свет, Ночь и День, приди..., - заорала я, вскидывая руки, и почти тут же на меня набросился полицейский.
– Ай! Олень! Олень, я хотела сказать!
– Лицом на землю! Блок, Террус, кидай блок, твою мать!
Я и за поля схватиться не успела, как на нас свалился неплохой блок. Пробивать защиту я так и не научилась, поэтому только поизвивалась для приличия, пока полицейский надевал на меня наручники.
***
В камере было довольно прохладно, хотя на улице припекло осеннее солнце. Элладор, скрестив ноги, сидела на лавке, задумчиво потирая красные следы от наручников на запястьях. Здоровяку-кевту, Рассалару, досталось больше - ему разбили нос. Я хотела помочь парню, но он хилил себя сам, причем почти профессионально.
Всего в камере нас оказалось восемь: пятеро парней и три девушки: я, Элладор и Келарес, невысокая, светловолосая кевтиянка. Надо сказать, остальные кевты сплошь были темноволосыми, да и кожа у них была несколько темнее. Девушка держалась особняком, у самой решетки, и с тревогой поглядывала вглубь коридора, откуда доносились голоса полицейских и Хельмы. Дворфику не задержали, и теперь она пыталась найти хоть кого-нибудь, кто бы мог нас вытащить. Точнее меня. Общих знакомых с кевтами у Хельмы, насколько я знала, не имелось.
Я сидела на лавке, потирая ноющее плечо, и раздумывала о последствиях своего поступка. Тьма, когда же я научусь держать язык за зубами, что-то теперь обо мне скажут в ордене...
– Так к чему был приурочен митинг?
– спросила я, решив отвлечься.
– Ни к чему, - угрюмо отозвался Рассалар.
– Мы и в обычные дни выходим на улицы.
– И вас всегда задерживают?
– Не всегда, часто нам удается удрать, - подал голос кевт в кепке, Тектас, которого остальные почему-то называли просто "Тик".
– Но ты сегодня отлично нам помогла, - прошипела Келарес, оборачиваясь.
– У тебя проблемы с чувством юмора или ты идиотка?
Как по команде загудели поля. От неожиданности я даже вскрикнула.
– Вы что, все маги?!
Келарес что-то прошептала и вернулась к созерцанию коридора.
– Конечно, - устало произнес Рассалар.
– Кела, попридержи язык, Антея помогла нам.
– Попасть за решетку, - буркнула девушка.
– Привлечь внимание, - поправила её Элладор и обернулась ко мне.
– Видишь, что происходит, когда ты являешься представителем вымирающей расы? О нас никто не помнит, Антея. Да, все кевты имеют КПВ выше среднего. Вся наша жизнь связана с использованием полей. Мы живем, пока земля откликается на наш зов, и начинаем стареть, едва перестаем чувствовать её поле. Именно кевтские ученые открыли абстрактные поля, доказали существование нашего бога.
– Гранто рассказывал мне. Почему же я никогда не видела кевтов в университете?
– Причин много, - Элладор спустила ноги с лавки и потянулась.
– Полями мы учимся пользоваться с детства. К пятнадцати годам мы умеем использовать свой КПВ достаточно эффективно, чтобы поддерживать абстракцию в идеальном состоянии. То, чему учат в университете - контроль, создание резерва, уменьшение расхода, чувство поля - у нас заложено на подсознательном уровне.
– Постой, ты сказала "к пятнадцати года", - я решила уточнить.
– Это пятнадцать по человеческим меркам?
– Да, наш жизненный темп совпадает с человеческим, в отличие от эльфийского, просто в районе тридцати лет мы перестаем стареть. Годам к ста пятидесяти связь с земным полем ослабевает, и приходит старость. Этот процесс ещё не изучен, - Элладор покачала головой.
– Слишком мало нас осталось, чтобы соглашаться на эксперименты с абстракциями. Но, при высоком уровне контроля над резервами, говорят, можно прожить лет до двухсот.
– Здорово. Я этого не знала, - я с некоторой завистью оглядела своих новых знакомых.
– У меня с контролем вечные проблемы.