Ось земли
Шрифт:
– Сейчас Вы объявите, Порфирий Петрович, что Троцкий является гением проницательности и сразу определит во мне гостя из будущего. А посему моя встреча с ним опасна.
– Как удивительно, что такой культурный человек, как товарищ Зенон, не изволит здороваться при появлении в нашем времени. Или я стал вам настолько нелюбезен?
– Здороваются при встрече, товарищ красный командир Поцелуев Порфирий Петрович. А мы с Вами будто бы и не расставались. Я уже подозреваю, что Ваше невидимое присутствие меня вообще не покидает.
– Ну, это Вы преувеличиваете. Разъясняю Вам еще раз, что пока Вас несет в избранную Вами точку времени, я успеваю получить все необходимые сведения о Ваших планах и соответственно подготовиться. Время, как Вы теперь знаете – понятие растяжимое. А что касается проницательности Троцкого – так не смешите меня. Этот петух так увлечен самолюбованием,
– Тогда зачем Вы перехватили меня в приемной?
– А поболтать охота. Давно не виделись.
– Так я и поверил.
– Ну, ладно, скажу. Признайтесь, чего Вы так к троцкизму привязались? Чего в нем такого особенного? Вот невидаль! Обычный еврейский номер с переодеванием. Любому дураку ясно: увлечь пролетариев под красное знамя и построить их руками царство всех царств для избранного народа. Вы это лучше меня знаете, по глазам вижу.
– Я, собственно, по делам советской перестройки. Представьте, что заподозрил я в этой самой перестройке тот же самый номер с переодеванием, ведь перестройщики опять какую-то международную модель в России построить вознамерились. Я изучаю классический так сказать троцкизм только с этой точки зрения. Но здесь Вам меня понять трудно. Ведь, насколько я понимаю, эпоха, наступившая после Вашей безвременной кончины, то есть после 1937 года, Вам недоступна.
– Теперь я вижу, что Вы от папеньки недалеко упали, такая же язва. Это касательно моей кончины. А касательно эпохи после 1937 года, то она действительно для меня закрыта. Явиться в нее я не могу, но сведения о ней получаю. И хотя аз, грешный, нахожусь в ограниченном состоянии и на земную жизнь влиять не в силах, происходящее вижу. А что касается до Ваших догадок, то давно спросили бы. Дело-то ясное.
– То есть, Вы согласны с моими догадками?
– Какие это догадки? Это чистой воды логические выводы. Просто людям Вашей эпохи так зашпаклевали мозги, что они черное принимают за белое. У нас там сейчас диктатура либерализма. Все как положено. Кто не либерал – тот враг человечества. А либерал – надежа страны. Даже сумасшедшие вроде Новодворской учат всех, как жить. А за всей этой шпаной стоят все те же силы, которые спровоцировали октябрьский переворот. Если Вы хотите назвать их новыми троцкистами – воля Ваша. От истины Вы недалеки, хотя я бы их так называть не стал.
– Почему?
– Потому что цели у них такие же, как у троцкистов – отнять у русских Россию. А способы уже другие. Сами знаете. Ну, да называйте, как знаете. Главное, что Вы до сути докопались: все та же неутомимая рать валит нашу Родину наземь. Все века она ее валит и все никак не свалит. Но что в этом интересного? Вы лучше понаблюдайте, как себя при этом англичане ведут. Вот уж чертово отродье, прости Господи! Умеют же на тайные рычаги истории нажимать. Ни от кого Россия не получала столько подлости, как от этих псов. И всегда они действовали безжалостно.
– Никак Вы, Порфирий Петрович, новый объект для наскоков себе сыскали. Опять ревматизм разыгрался?
– Эх, Алексаша, дорогой – неожиданно перешел на «ты» Порфирий – Блажен, кто не ведает! Не знаешь ты ни черта, историк липовый, а я тебе про англичан по пунктам перечислю, слушай:
Стоило Павлу Первому заключить альянс с Наполеоном, как послишка англицкий Уитворт сплел заговор с русскими масонами. Гвардейцы отправили императора на тот свет, а на трон взошел выкормыш английских масонов Александр Первый, которого они стравили с Наполеоном.
Дальше. Стоило России укрепиться в Персии, как в Тегеране правоверные растерзали весь состав русской миссии во главе с Грибоедовым. А из-за спин правоверных торчали английские уши. Так? Так!
Стоило англичанам узнать, что Григорий Распутин стал склонять Николая Второго к заключению сепаратного мира с Германией, как они организовали его убийство через князя Юсупова. Князь-то погряз во всевозможных грехах, был натурой слабой и управляемой и с англичанами сотрудничал. Англофил, поди, и педераст. А так как он был размазня, исполнение задания контролировал сотрудник британского посольства Освальд Райнер, который и сделал последний выстрел в «старца». Небось, не слышал? А документики то в английском королевском архиве имеются! Да не подлежат разглашению вечно! Вот так вот.
А царек-то наш вяло отвечал на подлости своей британской родни. Родственные чувства, знаешь ли…Что это я на «ты» перескочил, забылся что ли?
– Да ладно уж – махнул рукой Зенон. Он стал привыкать к богемной
– Зато советская власть была не в пример решительней – продолжал литературный критик – как только большевики отказались от всех обязательств России перед Антантой, английский консул Локкарт начал готовить переворот. Но ЧК ему показала, что теперь шуток не будет. Так по заговорщикам шарахнули, что по всему миру звон пошел. Жаль, что Локкарта не расстреляли, а выменяли на Литвинова. Англичан нельзя миловать, они воспринимают это как слабость. Как только мы во время войны им послабление дали, так они снова обнаглели и взорвали в 1955 году крейсер «Новороссийск» в севастопольской бухте. Погибло более тысячи моряков. Был у них такой герой подводной борьбы по фамилии Крэбб. Вот он и рванул. КГБ не ожидал такого сюрприза, но сделал правильные выводы, когда годом спустя Крэбб решил подобраться к крейсеру «Орджоникидзе», на котором Хрущев с делегацией приплыл в Великобританию. Замысел был такой: на рейде в Портсмуте прилепить к нему мину, а рвануть ее уже на обратном пути, в открытом море. Если бы Хрущев с Булганиным и еще кучей министров утопли в результате взрыва, то мировой кризис был бы неминуем и в дело пошли бы атомные бомбы, которых у Америки в ту пору было куда больше, чем у СССР. Вот такие у нас британские друзья. Правда Креббу в тот раз не повезло. У «Орджоникидзе» уже была подводная охрана, которая ему и отрезала башку вместе со шлемом к чертовой бабушке. Мину наши водолазы отлепили, а британского героя только через год нашли в море, разумеется, без башки.
Подобные примеры можно приводить без конца. Поэтому я Вам советую обратить внимание не столько на схватку Сталина и Троцкого, сколько на возню англичан вокруг нее. Ведь именно благодаря им история свернет на дорогу новой мировой войны. Вот Вам письмецо Джоржа Керзона британскому премьеру Стэнли Болдуину. Весьма интересное письмецо.
Поцелуев достал из кармана листок гербовой бумаги.
Перед глазами Александра Александровича побежали строчки документа Форин Офис.
Лондон. Секретно
Канцелярия премьер министра. Личное письмо
Сэру Стэнли.
Дорогой Стэнли!
Еще недавно я высказывал мнение, что поддержка Троцкого будет губительна для нас. Троцкий казался мне самым опасным зверем во всем большевистском руководстве. Теперь мое мнение начинает меняться. Судя по перипетиям схватки в Кремле, Сталин становится сильнее Троцкого. Самое негативное заключается в том, что, он последовательно распространяет свое влияние на бюрократический механизм партии большевиков. К тому же, он проявляет умение играть на чувстве единения русских. Думаю, что указанные обстоятельства позволят ему победить Троцкого, который не придумал ничего нового и пытается объединить вокруг себя большевиков-евреев, что у него не получается в силу их внутренних склок. Я вижу в несомненной победе Сталина весьма опасный знак для нашей империи. Его дискуссия с Троцким показала, что он отказался от классического марксизма и будет создавать в России еще не виданную в историю национально ориентированную пролетарскую диктатуру. С колоссальными человеческими и природными ресурсами России, он создаст могучего противника. В твое отсутствие мы проводили Высший совет, который пришел к выводу, что у нас в распоряжении не более 7-10 лет, после чего начнется прямое влияние сталинского государства на европейских и английских рабочих. Он подает им весьма дурной пример. Совет пришел к выводу, что следует искать в Европе силы, способные противопоставить Сталину свою политику. Надеюсь посоветоваться с тобой о наших делах при личной встрече.
Прочитав письмо, профессор вопросительно взглянул на Порфирия:
– Это все прекрасно. Ну, а к Троцкому мы пойдем или нет?
Поцелуев досадливо шлепнул губами, крякнул, а затем открыл дверь в кабинет и протрубил внутрь:
– Лев Давыдович, тут участник партконференции, руководитель талдыкурганской делегации товарищ Зенон к Вам просится.
– Прошу, прошу – раздалось из кабинета, и входя в огромное помещение, профессор увидел идущего ему на встречу сухощавого мужчину среднего возраста с бледным, усталым лицом и внимательным прищуром глаз. Мужчина был быстр в движениях и, несмотря на явную утомленность, энергичен. Он усадил Зенона в кресло за чайным столиком, заказал чаю помощнику и спросил: