Осада рая
Шрифт:
— А-а-а!!! — завопил и едва не вырвался из хватки начальника гарнизона мэр города. — Пусти меня, Олег!!! Пусти! Я прибью эту гниду!!!
— А ну, молчать!!! — рявкнул вдруг Ярчук и тряхнул Сафонова так, что у того клацнули зубы. Потом метнул в сторону Нанаса такой пронзительный, такой свирепый и в то же время наполненный непонятной болью взгляд, что у юноши вновь пересохло во рту и мелко задрожали коленки. — Говори! Что рассказал тебе его сын?!
Нанас понял, что сейчас решится все. И его личная судьба, и судьбы многих и многих людей, а самое главное — судьба его любимой.
И, странное дело, от осознания чрезвычайной важности этого момента, когда, казалось, язык и вовсе должен быть приклеиться к нёбу, Нанас почувствовал вдруг такую легкость, такую свободу, что сразу перестали трястись колени, а голос обрел свою прежнюю решительность и силу.
— Игнат рассказал мне, — продолжил он, — что если бы заработала установка Потапова, то и станция, и город были бы сейчас недосягаемы для варваров.
— Это я знаю и без тебя! — рыкнул начальник гарнизона.
— А вы знаете, почему она не заработала? — прищурился Нанас.
— Потому что те, кто мог заставить ее работать, сходили с ума! Потому что установка оказалась опасной даже для своих разработчиков! Один из них рехнулся настолько, что удерживал людей в зоне повышенной радиации почти двое суток!.. Все они заболели и умерли… А для работы с установкой годился отнюдь не всякий, а только те, кто… Э!.. Да кому я это все объясняю! Ты и слов-то таких не знаешь… — мотнул головой Ярчук.
— Я знаю такие слова, — твердо произнес саам. — Эти люди называются экстрасенсами. У них очень развита сила мысли. Но они вовсе не сходили с ума. Тот человек, о котором вы говорите… его заставил удерживать этих несчастных Сафонов.
Мэр при этих словах нечленораздельно хрюкнул, но дернуться не успел — Ярчук предусмотрительно сжал руки сильнее.
— Это сказал тебе Игнат? — спросил начальник гарнизона совсем тихо, словно на этот мощный захват у него ушли все силы. — А он не объяснил, зачем это было нужно Сафонову?
— Объяснил, — кивнул Нанас. И повторил почти дословно слова казненного парня: — Затем, что мэру такой расклад пришелся не по вкусу. Он испугался, что охрана, которой руководите вы, чересчур усилится, а сами вы станете еще более важным человеком.
Намного главнее его самого. А сам он будет нужен, только чтобы следить за работой на свинарниках и в детских садах. А в вашу идею помириться с окрестными городами он тоже не верил. Вот и…
Ярчук не сумел-таки удержать Сафонова — то ли расслабился, услышав столь невероятные вещи, то ли мэр собрал все свои силы… Но рванулся он не к Нанасу, как следовало ожидать, а к двери, выкрикивая на ходу:
— Это мерзко, Олег!.. Ты слушаешь этого обнаглевшего дикаря так, будто он мессия!.. Моего сына убили… ты сам видел, что они с ним сделали… а этот… этот… это грязное животное обливает его и меня заодно такими помоями!.. — Возле самой двери он остановился и, с трудом, словно шея его задеревенела, повернул голову к Ярчуку, чтобы хрипло, будто совершенно чужим голосом бросить: — Не ожидал от тебя этого… Смотри, сам не заразись от него тупостью! А мне здесь больше нечего делать. Есть дела поважнее — например, защищать от врагов город.
— Тупой бы не смог всего этого придумать, Виктор, — проговорил начальник гарнизона. Но сказал он это очень тихо, так что Сафонов вряд ли его услышал. Тем более, он уже почти скрылся за дверью.
А когда она захлопнулась за ним, в комнате повисла ударившая по ушам тишина.
Глава 29
ПРИНЯТИЕ РЕШЕНИЯ
Минуты в этой вязкой, почти физически ощутимой тишине тянулись томительно медленно. Наконец начальник гарнизона повернулся к Нанасу и произнес:
— Ты понимаешь, что если твои слова окажутся ложью, то мне придется отмываться перед Сафоновым?
— Почему вам? Это ведь я сказал… — пожал плечами Нанас.
— Да потому, что тебя уже попросту не будет. Я прихлопну тебя как муху вот этой самой рукой! — Ярчук потряс кулаком. — А поскольку я поверил тебе, а не ему… ну, пусть не поверил, а засомневался, то виноватым перед ним буду я.
— Не будете, — упрямо мотнул головой юноша. — Если установка и впрямь еще существует, то мы спасем и станцию, и город. Даже если сын мэра наврал мне про эту самую… диверсию, то…
— Если он наврал… или если соврал ты… В любом случае, где я возьму сейчас экстрасенсов? Из набранных тогда, облученные умерли, как и еще двое из оставшихся, — те, правда, позже, своей смертью, от старости или болезней. Это о которых я знаю точно. Но и те, кто, возможно, сейчас еще жив, уже далеко не молодые люди. Хватит ли у них сил?.. Да что я говорю, их все равно чертовски мало! Они же не смогут работать круглосуточно, не меняясь!.. — Ярчук в отчаянье стиснул руками голову. — И зачем я послушал тебя?! На что понадеялся?! Какой же я идиот!..
— Но вы же не дослушали!.. — поспешно воскликнул Нанас, опасаясь, как бы начальник гарнизона не поторопился его «прихлопнуть». — Экстрасенсы есть у меня!
— Что?.. — медленно отнял руки от головы Ярчук. — Что ты сейчас сказал?..
— У меня есть те, кто сможет работать с установкой, — отчетливо повторил Нанас.
— Вот теперь я точно убедился, что я идиот… — безвольно уронил руки начальник гарнизона и весь сразу поник, ссутулился, стал вдруг совсем не похожим на того сурового, подтянутого, вызывающего невольную готовность подчиняться человека, каким увидел его молодой саам впервые и каким тот оставался до последней минуты. — Виктор был прав: ты тупой дикарь, а я от тебя этой тупостью заразился…
— Но почему?! — вскричал Нанас.
— Да потому! — заорал в ответ Ярчук, в одно мгновение став опять прежним. — Потому что ты не просто тупой, ты больной, сумасшедший!.. Где у тебя экстрасенсы?! За пазухой?! Там у тебя одни только вши!..
— У меня нет никаких вшей, — обиделся Нанас. — У меня есть собаки.
— Кто?.. — на мгновение растерялся начальник гарнизона, но тут же взял себя в руки и обернулся к бесстрастно молчавшему до сих пор Киркину: — Виталий Иванович, что будем делать — сдадим его медикам или лучше сразу в расход?