Осень без надежды
Шрифт:
— А-а! — рассмеялись из ветвей. — К Эйе в гости пожаловал? Она тебя ждет — не дождется! Проезжай! Только осторожнее на поляне, там дикари спят!
И точно. Конь вывез слегка смущенного Вой-то (надо же, и совсем незнакомые альбы знают про него и Эйю!) на обширную прогалину, освещенную волшебными огнями со всех сторон.
Прохаживаются бессонные альбы с луками и длинными обнаженными мечами. Вокруг вповалку спят люди — гирканцы.
Прок неожиданно всхрапнул и приостановился, покосившись на всадника удивленно. Что, мол, такое происходит? Опасности никакой, однако необычно.
— Ну! Поехали! Шагай вперед! — Войто ткнул жеребца пятками, но Прок
— Ах, зар-раза!
Войто едва не повалился из седла. Под грудиной полыхнул снежной остью холодный комок. Была бы возможность заорать — заорал бы. Никак. Воздуху не хватает.
Со звездных небес, где двумя разноцветными глазами пылали круглые луны, на спящих вражин падали огромные, с человека, не меньше размером, крылатые тени. Упыри.
Прок без лишнего беспокойства шагнул вперед, чуть присел на задние ноги, почуяв страх всадника. Войто этого было достаточно — он прошипел что-то невнятно-паническое, пальцы разжались, отпуская ремень повода, и Войто повалился на землю. Падал неудачно, боком и головой вниз. Расшибся бы обязательно, не подоспей чьи-то сильные руки. А тени бесшумно и стремительно налетали.
— Эй, приятель? — насмешливый высокий голос, который может принадлежать только аль-бу. Один из Древних, оказавшийся рядом, держал Войто на руках, потом отпустил и поставил на землю. — А-а, узнаю! Ты отчего по ночам шляешься? После заката человеку спать положено.
— Это что? — Войто протянул дрожащую руку. Удивительные крылатые существа подхватывали выбранных ими гирканцев, воспаряли высоко в воздух и исчезали. Странно, но никто из спящих не просыпался — все происходило без малейшего шума.
— Тебя это не касается, — твердо сказал альб. — Эйю ищешь или Ллэра? Отправляйся по дорожке прямо, возле рябины повернешь. И шагай своими ножками. Коня на поводу поведешь. Давай-ка лучше я тебя провожу. Главное — не смотри по сторонам.
Войто, слегка подталкиваемый в спину альбом, покорно отправился вперед. Прок, не ощущавший никакого иномирного зла, пыхтел за спиной, моргая на голубые факела Древних.
Ночь вошла в самую темную свою половину и, не будь на небе сверкающего полнолуния, человек не сумел бы различить даже пальца на своей руке.
Глава 7
По завету предков
Обычно подданные любого правителя, особенно если указанный правитель любим в народе, справедлив и счастлив в битвах, склонны преувеличивать заслуги господина. Происходит сие вовсе не от желания выслужиться, но от вековечного, унаследованного с кровью и материнским молоком, пиетета к мирскому владыке.
Право управления над людьми и право власти над их телами и душами передается династиям герцогов издревле, от богов, а последние зачастую считаются родоначальниками многих почтеннейших семейств эрлов и танов. Обычному человеку необходимо видеть перед собой символ, пример для подражания, ибо во мнении общества герцог всегда является честным, благородным, в меру воинственным и достаточно трудолюбивым для того, чтобы вести за собой свой народ. Бывали, конечно, исключения, однако таковые лишь подтверждали правило.
Так почему бы не похвалить господина? Если он действительно отвечает радужному представлению большинства об освященной временем и Силами Незримыми монаршей власти, значит, он ни в коем случае не зазнается, принимая расположение верных слуг как должное.
В общем-то победа при Каина-Горе никакого особенного стратегического
Данкварт, живший несколько лет в Аквило-нии, прежде видывал триумфы полководцев тамошнего короля. Конечно, аквилонцы праздновали куда торжественнее, с размахом, внушающим благоговение. Цветы, разбрасываемые монеты, леопарды и тигры на поводках, пальмовые веточки охапками, лавровые — снопами, гуляния, ночные фейерверки и бесплатная раздача вина. Выспренно и пышно. В летописи обязательно заносилось полное описание праздника, с указаниями: сколько дней веселились, сколько золотых кесариев потратили, сколько диких животных перебили на потешных игрищах, и, наконец, как много плебеев умерло с перепою или погибло по случайности. Величие огромной державы, что тут скажешь!
Ни на что подобное в Райдоре в лучшие-то времена средств не доставало, а сейчас тем более. Но, сколь не помпезны торжества Аквилонии, всегда остается горький привкус ощущения, что подданные Трона Льва устраивают столь роскошные праздники, предчувствуя скорую и неизбежную гибель. И от пресыщенности. Зато в Райдоре — от души.
Широка райдорская душа! Следующим днем восхищенные благородные месьоры, невзирая на слабое сопротивление Рыжей Сони, пронесли ее на сомкнутых щитах вокруг всей Каина-Горы. Хозяйственный Сташув приказал наварить безмерное количество пива, использовав для того любые обнаружившиеся в округе большие котлы и солидный запас ячменя. От восторженных криков опадали осенние листья на деревьях, замок украсили всеми возможными штандартами и знаменами, словно молодую сосенку на праздник Йуле — игрушками и лентами. К вечеру доблестное кернодское войско упилось до такого состояние, что, нагрянь сейчас гирканцы, и битву устраивать бы не понадобилось — бери всех тепленькими.
…Данкварту не спалось, хотя минувший дневной переход через буреломы Кернодо выдался утомительным и тяжелым. Болота, густейший лес, узенькие тропки, на которых еле расходились два всадника, моросящий дождик и холодный, пропахший трясинной гнилью воздух. Противно. Еще противнее ночевать в ямке у еловых корней — влага проникает под войлочный плащ, единственное спасение от холода заключено под пробкой деревянной фляги со жгучей сливовицей, каковая сливовица, увы, начинает иссякать. И можно бы заснуть, даже на холоде и мокром плаще, но буквально в десятке шагов несносно галдят альбы, которым, как кажется, нипочем ни сырость, ни болото, ни отсутствие костра — Ллэр с компанией зажгли свои синие огоньки, устроились на ветках деревьев и что-то горячо обсуждают на своем языколомном (отнюдь не певучем, как утверждают легенды) наречии. И пьют, конечно. Кажется, альбы прихватили в поход только ягодное вино, забив баклагами мешки под завязку. Иногда слышен голос Рея — зин-гарец тоже увязался, хотя Соня упрашивала его остаться в Каина-Горе. Не захотел. Сказал только, что если получит приказ — спорить не будет, но, если приказывать никто не станет — уйдет вместе с отрядом. У Рыжей Сони, похоже, язык не повернулся отдать подобное приказание, оттого неотлучный зингарец покинул кер-нодский замок вместе с прочими охотниками за головой десятитысячника Хасгата.