Осенняя охота с Мурманом и Аленушкой

О'Санчес

— Мурман! Харе дремать, вылезай, всю гоньбу проспишь!

— Алёнка, вытряхивайся, ужин поспел!

А Мурман ничего такого и не спал… Это напраслина! Просто… прижмурил глазки… всего на один миг, чтобы не так скучно было в заброшенном доме хозяина дожидаться… Потому что все его бросили…

— Угу, а то я не вижу твои потягушеньки… Веди себя смирно, действуй строго по команде. Не шучу.

— Алёнка, подрастай! Метров на… двенадцать-тринадцать… для начала. Угу, да, самое то, больше пока не надо. Никакой партизанщины, слышишь, веревка глухая? Только по моему приказу.

Анаконда Алёнушка не глухая, во всяком случае, любую мысль повелителя и любое желание повелителя она чует лучше всех и всегда

готова исполнить лучше всех! Был бы приказ! Пи-и-щщща-а!..

— Ну!.. А ты думала… Все как обещано. Блин! Откуда это пятнышко на бензобаке… на крышечке на самой? Кто бы мне объяснил!?

Лёха осторожно потер пальцем по поверхности, которую сам с таким тщанием хромировал… Бесполезно, тут самым тишайшим колдовством надо будет устранять… но не сию же минуту. После, это все после!

Бензин — есть. Патроны — патронов полно. Машинганчик — вот он, с уже снаряженным магазином… По оружию Лёха решил не заморачиваться: добыл себе АК-47 без приклада и два стандартных магазинных рожка к нему. Бабушка ни с того ни с сего заплакала, когда увидела у него это приобретение. А почему слезы — не говорит, только зажмуривается и рукой машет…

Патронов — от пуза. Поначалу с патронами было мороки едва ли не больше, чем со строительством чоппера, который Лёха решил скопировать не просто так, но именно с «Капитана Америка», того самого, что Питера Фонду на себе возил. За кое-какими тонкостями Лёхе даже в Белоруссию довелось съездить, к тамошним байкерам и мастерам-кастомникам, а вот патроны с серебряными пулями — здесь только своими ручками, перепоручить-то некому. Ружейное серебро для охоты — дробь, картечь — многие льют, тот же Филатов старший, или мельник Карлович, а с литьем именно под автоматы винтовочного калибра — никто не знаком. Можно было бы поднапрячься и на готовых пулях свинец в серебро переколдовать, но… Ладно, все уже сделано. Пуда два он бабушкиного серебра на пули извел… Автомат на месте, очки-консервы на шее… Рюкзак — практически пуст, ужать и в бардачок. Бутылку допить и выбросить. Куртка… чуть не забыл… Там ключи, да и холодно будет без нее, на ноябрьском ночном ветерке… Заклинание чопперное… Когда с места даешь по газам — чоппер послушно разгоняется, но — увы — не хочет становиться на дыбы, очень уж длинна и наклонена рулевая колонка!.. Леха с неделю тренировался у себя во дворе, даже задницей об землю треснулся… раза четыре… или даже больше… но в итоге поставил на байк специальное выдуманное для этого случая заклинание. И теперь волновался — все ли будет как надо? К тому же пришлось прикрутить кое-какую волшбу и к правой рукояти рулевой вилки, чтобы правая ладонь могла быть свободна, без этого никак. В итоге — много сложного, а где сложно, там и накладки… Да, байкер из него никудышный. Но это не важно.

— Итак, соколы мои? Готовы ли?

Соколы были полностью готовы: Алёнка приподняла голову метра на три, глаза горят, язык между клыками аж гудит — так быстро трепещет. Мурман тоже облизывается, глядя в сторону ворот, но оба свято блюдут дисциплину, поскольку оба очень тонко и, что называется, наперегонки чувствуют Лёхино состояние духа: иногда можно проявить своеволие, повалять дурака, а иногда — ни-ни!

Прямо напротив Лёхи, за границей ворот, скопилась особенно густая толпа волколаков, они, во главе с вожаком, уверенно и не спеша прогрызали… а может и пролизывали туманную стену Лёхиного оградного заклинания. Волкодлак в эти секунды был в своей человеческой ипостаси: высокий, за два метра, широченный, бурая с проседью бородища, короткая шерсть того же цвета на голове над низеньким лбом, глаза горячие, темно-багровые… А верхние конечности, все-таки, больше похожи на лапы, назвать их руками — это им здорово польстить.

Пора, пора, пора начинать.

Леха тронул зажигание —

чоппер послушно завелся, именно так, как надо зарычал и зафырчал — и сразу же неуверенность и суета выскочили из Лёхиного сознания… и всё, теперь всё будет в порядке. Леха надвинул на лицо очки-консервы, оставил чоппер урчать на холостом ходу, а сам на корточках взялся торопливо соскребать с земли тонкий слой полуинея-полуснега… Коротенький, но увесистый автомат пришлось сунуть под мышку, чтобы не мешал, не болтался на ремне перед носом… Ремень тоже придется снять, короток.

Колобок получился хиленький, грязненький, неправильной формы… Сойдет и такой.

Прилетел снежок по адресу: точнехонько в слюнявое рыло вожаку-людоеду.

Магическая ограда, потревоженная изнутри, лопнула и разлетелась на мельчайшие брызги. Волколаки в тот же миг получили свободу движения, обрели возможность видеть все происходящее во дворе… и ощутить, наконец, истинную, а не ложную ауру всего того, что скопилось на открывшемся пространстве.

Всего лишь несколько секунд назад каждый из волколачьей стаи ревниво мечтал первым прорваться внутрь, к сладкой добыче, опередить остальных, пусть на один шажок, на одно мгновение, на один укус…

Ограды нет, но ни один из стаи не шелохнулся: свобода видеть и ощущать принесла волколакам новые впечатления, которые Лёха тут же перевел на человеческий язык, обогащенный человеческим культурным наследием:

— Немая сцена! Те же — и Алёнушка с Мурманом. Добрый вам вечер, милые волколаки!..

Пес Мурман, уроженец деревни Черная, Псковской области, довольно широко известен среди разномастья нечистой силы европейского Северо-запада, в первую очередь, как зверь, принадлежащий людям из мощнейшего колдовского селения, но также популярен и сам по себе. В том числе и волколаки наслышаны о Мурмане, и слава эта самого дурного свойства: Мурман — волшебный и очень странный пес, он невероятно силен, не боится никого и ничего, колдовская вражеская магия на него не действует, ему не вредит, или почти не вредит. Пощады к врагам он не знает и усталости тоже…

Мурман добродушно улыбается — пасть до ушей, и образовавшееся отверстие, сплошь усаженное громадными острыми клыками, приветливостью своею и размерами очень и очень похоже на мифические ворота в Царство мертвых!

Чуть поодаль от него… еще более устрашающее чудовище… в громадном змеином теле… Один из волколаков попался взглядом на черно-красные змеиные глаза и теперь дрожит, не в силах ни бежать, ни думать… Да, она его съест, он покорно позволит себя сожрать… Это древнее зло, нет от него спасения!..

Алёнушка голодна, очень голодна… Скорее бы повелитель отдал приказ — и можно будет покушшать… Пи-и-щща!..

Медведь-волкодлак в человечьем обличье, вожак всей громадной волколачьей ватаги, единственный свободный от всепоглощающего ужаса, в ком еще теплится разум и надежда на победу, понимает, что если все пять сотен, во главе с ним, дружно бросятся на весь этот новоявленный кошмар и будут биться с чужаками не на жизнь, а на смерть, то, может быть, кто-нибудь, каким-нибудь чудом… Он даже успевает наполовину вернуть себе медвежий облик, открыть клыкастую, уже не человеческую пасть, чтобы рыкнуть — подбодрить, приказать… но опаздывает.

Лёха, усевшись в седло, придержал левою рукой левый рог высоченного руля, а в вытянутой наотлет правой у него замер автомат Калашникова…

После крохотной паузы, понадобившейся для прицеливания, он нажал на спусковой крючок и круглая косматая голова волкодлака-вожака, вобрав в себя чуть ли не половину содержимого рожка-магазина, разлетелась во все стороны кусками черепа, кровяными брызгами, сгустками мозговой ткани!.. Все правильно: серебряные пули действуют на так называемую низкую нечисть как разрывные, только гораздо сильнее.