Ошейник для Лисицы 3
Шрифт:
Флёр даже с лёгкой улыбкой пожала плечами.
– А что ещё с тобой делать?
– Я ещё могу быть полезен!
– Я так не думаю.
– Хочешь – могу и послужить тебе!
– Нет.
Волку больше не нашлось что возразить.
– Я не хочу так умирать…
– Даже не думай, что я куплюсь на какой-нибудь «честный бой», – заявила Флёр, покачивая арбалетом, – У тебя только три варианта. Так, – Лисица показала на изувеченный труп его брала. – Так, – Кивок в сторону убитого пса, – Либо на усмотрение тех, кто придёт забирать отсюда ваши тела…
Я вздрогнул при упоминании третьего варианта.
– Кто придёт? – Зачем-то осведомился волк.
– Увидишь. – С улыбкой ответила ему лисица.
– Лучше уж так, чем от лап такой психованной суки типа тебя!
– Как хочешь.
Развернувшись на каблуках, Флёр взяла со стены свой факел, и велела мне сделать тоже самое. Специальной чашечкой на длинной ручке, мы с ней погасили все факела в тесной подземной пыточной и вскоре покинули её, закрыв дверь на замок – снова не без моей личной помощи. Я старался молчать – то что Флёр предложила последнему пленнику в качестве смерти было слишком жестоко.
Между тем лисица подошла к первой деревянной балке в узком подземном проходе, хитро постучав по дереву костяшками пальцев. Из ритмичных ударов сложилась небольшая, ритмичная мелодия, которую можно было легко запомнить.
– Кушать подано. – Сказала лисица, проходя дальше по коридору.
– И Руфус не против таких «угощений»? – Спросил я, глядя в спину Флёр.
– Не все члены его семьи разумны. Остальные не любят, когда трупнина залёживается…
Меня пробрала крупная предательская дрожь. Крысы всё-таки всеядные. Не будут же они отказываться от свежего мяса?..
Между тем, поднимаясь обратно к дневному свету и спокойной, мирной жизни, я раздумывал о поведении самой лисицы. Я не знал, да и не мог знать что она чувствует – не мог посмотреть на этот мир её глазами. Теми глазами, в которых можно было утонуть от нежности, страсти и любви, но в следующую секунду – сгореть в пламени её злобы, жестокости и абсолютной беспощадности. Зачем она сделала всё это, и почему именно так? Пленников никогда так не допрашивают – обычно пытают всех по одиночке, играют в хорошего и плохого, да и в живых их оставляют. Обычно. Может быть Флёр действительно ТАК снимала стресс, но в чём я мог её обвинить? Ничего незаконного она не сделала – у нас жестокий мир. Хотят убить тебя – огрызайся, а если у налётчиков не получилось – мсти. Если получилось вариант тот же самый.
Мне казалось, что лисица хотела поработать на публику в виде меня одного, и может быть Акраи. Но то что произошло внизу, и то с какой решительностью Флёр направлялась наверх, меня настораживало. Поэтому перед самым выходом я всё-таки заговорил с ней.
– Флёр, всё чего я хотел – это чтобы между нами и ящерами сохранился мир. Почему ты мне так легко поверила?
– А ты мне врал, Ренар? – Спокойным, но немного пугающим тоном спросила меня лисица, не оборачиваясь.
– Нет. – Честно сказал я. – Не смог.
– Именно поэтому я тебе и поверила. А для неё это была проверка на вшивость. Я давно её подозревала.
– И что будет теперь?
– Теперь мы найдём этого заказчика – к счастью он хорошо мне знаком, приятель давно минувших дней…
– Я имею в виду между Акраей и…
Лисица прибавила ходу, буквально пытаясь уйти от разговора. Но я не отставал, несмотря на то что прошагал не одну сотню ступенек наверх.
– Флёр, ты же не станешь их…
– Я не буду развязывать войну, Ренар! Как будто я сама этого не понимаю, что даже с гигантским превосходством в силе, с нашей стороны всё равно погибнут бойцы! Может быть в это сложно поверить, но всё что я делаю, всё ради чего я жертвую, это всё ради нас с тобой, Ренар! Твоей жены, моего мужа!
– И всего клана? – догадался я.
– Всех ЛИС, Ренар! Не только тех, кто живёт с нами в клане!
Мы вышли на поверхность, к первому этажу моего замка, когда я смог переварить услышанное.
– Флёр, не слишком ли это глобальная цель?
Лисица остановилась и посмотрела на меня, подойдя вплотную, смотря точно мне в глаза. И снова два её изумрудных омута, в которых можно было утонуть… и сгореть.
– Хочешь знать что в тех дневниках, Ренар?
Немного погодя, я кивнул.
Флёр продолжала безотрывно смотреть в мои глаза, будто пытаясь разглядеть мой затылок. Я же не мог отвести взгляд от неё, она будто меня загипнотизировала.
– Я хочу знать что в тех дневниках, Флёр. – На всякий случай повторил я.
Секунда показалась вечностью – но она всё-таки перестала смотреть мне в глаза. Обернулась, убедившись в отсутствии посторонних глаз и ушей. Только после этого она подтянулась своей мордой к моему уху.
– Там весь мир, Ренар.
Я поставил уши торчком, возмутившись такой формулировке, но лиса прижала моё ухо к своему носу снова.
– Целый мир, в котором живём только мы – лисы. Никаких других видов и пород – только рыжие лисы. Никакого неравенства, данного от рождения разным зверям, никаких раздоров из-за пищи, никаких войн за земли и ресурсы, разделившись по цвету шерсти…
Вот тут меня уже пробрала предательская дрожь, а шерсть на спине и загривке стала дыбом.
– Это не так плохо, как можно подумать…
– Это намного хуже! – Попытался сопротивляться я.
Флёр усмехнулась, отпуская моё ухо.
– Ты же не думаешь, что мы собираемся просто убить всех остальных? Нет. Никто не пострадает.
– Тогда как поступить иначе?
Лисица усмехнулась, развернувшись на каблуках – не так как она обычно делала это для эффектности и строгости, а скорее игриво и задорно – пошла наверх.
– Ты скоро всё узнаешь, Лис! И мне понадобится твоя помощь, когда ты всё узнаешь!
– И когда это произойдёт!? – Вспылил я, подавшись за ней, но она уже успела заскочить на несколько ступенек вверх и встать на лестнице, держась обеими лапами за перила.
– А ты уже знаешь, Ренар. Просто захотел забыть это.
Флёр широко улыбнулась, после чего мне в голову стукнуло какое-то осознание: всё это уже происходило! Всё это она уже мне рассказывала, всё решено заранее, но я ничего не помнил! И будто в ответ на это ощущение, в висках стукнула тупая боль, заставившая закрыть глаза. Там, с внутренней поверхности своих век я увидел странную картину: Флёр сидела за своим королевским столом, закрывая дневник своего отца и открывая шкатулку с красной жемчужиной. Зачем-то в её лапе оказался кинжал, а потом произнесённое ею слово, усиленное моим сознанием в сотни раз растёрло в прах воспоминания об этом.