Ошибка генерала Жукова
Шрифт:
На опыте данной операции ярко обозначились недостатки организации импровизированных подвижных групп армий и фронта, не имевших штатных органов управления, связи и тыла. Если бы эти группы были объединены соответственно в танковые корпуса и в танковую армию, их действия были бы, несомненно, более успешными.
Опыт операции показал, что разновременное нанесение ударов соседними фронтами может быть невыгодно для войск фронта, наступающего позже, если действия его соседа окажутся безуспешными или не вполне удачными. Притянутые на его участок вражеские резервы быстро могут быть использованы противником против войск фронта, перешедшего в наступление
Операция Западного фронта показала целесообразность применения в первом эшелоне наступающих войск, соединений, ранее оборонявшихся на участке намеченного прорыва, как это было с 251-й стрелковой дивизией 20-й армии. Они успешно используют свои преимущества перед вновь прибывающими войсками и достигают внезапности удара.
Наличие недостатков в организационной структуре наших войск, в частности отсутствие управлений стрелковых корпусов, отрицательно сказалось на ходе боевых действий, так как командующие армиями были не в состоянии гибко управлять семью — восемью стрелковыми дивизиями и несколькими стрелковыми и танковыми бригадами. Опыт операции выявил также необходимость переформирования слабых стрелковых бригад в стрелковые дивизии и объединения многочисленных артиллерийских частей в артиллерийские бригады и дивизии.
В данной операции кавалерийский корпус оказался не в состоянии развивать успех стрелковых соединений против танковых дивизий противника. Непригодной к действиям в составе подвижной группы при развитии успеха оказалась и самокатномотоциклетная бригада.
За период «августовской операции» по далеко не полным данным (именно такие фразы имеются в отчете. — Примеч. авт.) танковыми войсками 20-й армии было уничтожено: 5650 солдат и офицеров противника, 145 орудий, 143 танка, 265 минометов и пулеметов, 245 автомашин, 32 склада, разрушено 52 ДЗОТа. Наши трофеи составили: 82 пушки, 41 танк, 110 минометов и пулеметов, 11 складов, 264 автомашины, 14 радиостанций, 360 мотоциклов и велосипедов и много другого военного имущества.
Во время проведения Ржевско-Сычевской операции бронетанковые войска армии имели следующие потери: от артогня противника — 84 танка, от мин и фугасов — 27 боевых машин, от авиации — 22 танка. Итого — 132 танка, из которых подлежало восстановлению и были восстановлены 73 танка; безвозвратные потери составили 59 танков.
Если в Ржевско-Сычевской наступательной операции правого крыла Западного фронта командование фронта и армий улучшило управление войсками, вынеся свои командные пункты к участкам прорыва, то управление в соединениях и частях и взаимодействие с авиацией, главным образом из-за технического несовершенства средств связи, оставляло желать лучшего.
Большим недостатком в управлении войсками фронта и армий было слабо организованное и часто нарушавшееся взаимодействие подвижных групп со стрелковыми войсками, наземных войск с авиацией, стрелковых и танковых соединений с артиллерией в ходе наступления. Операция показала, что для безотказного управления войсками и лучшей организации взаимодействия в бою в штабах соединений и частей надо иметь легковые машины-вездеходы и более совершенные радиостанции, смонтированные на машинах повышенной проходимости.
Наряду с вышеуказанными недочетами необходимо отметить обстоятельства объективного порядка, крайне осложнившие ведение боевых действий нашими войсками. Как уже указывалось выше, в результате длительных проливных дождей и без того местами топкая местность
Как раз в период проведения «августовской операции» появился знаменитый приказ народного комиссара обороны № 227 (вошедший в историю под названием «Ни шагу назад». — Примеч. авт.) и соответствующая ему директива Ставки № 156595 по мобилизации всех сил бойцов и командиров на решение поставленных задач.
Директива Ставки № 156595 от 10 августа 1942 года была получена войсками 11.08.1942 года, в этот же день была размножена и разослана по частям и подразделениям. Содержание директивы доводили каждому военнослужащему под роспись. При каждой танковой бригаде или отдельном полку началось создание контрольно-технических комиссий, призванных определять намеренную порчу военной техники.
Например, в 8 тк в период активных боевых действий за порчу матчасти был передан материал в следственные органы на следующих лиц:
1. Помощника командира по техчасти 25 тбр капитана Гуреева. Перед началом наступления бригады он приказал заправить коробки перемены передач танков КВ не маслом «Автол-18», как это предусмотрено инструкцией, а маслом «МК-70».
2. Механика-водителя танка Т-60 31 тбр товарища Кузьменко, который с целью уклонения от участия в бою неоднократно выводил танк из строя, а 12 августа — допустил поломку вентилятора.
3. Командира танка Т-34 31 тбр младшего лейтенанта Малашова, который 16 августа проявил трусость, а башенному стрелку заявил: «Мы попали в окружение, а наш танк неисправен» и приказал механику-водителю вести танк в деревню. На самом же деле выяснилось, что танк был исправный.
4. Командира бронемашины 8-й мотострелковой бригады младшего лейтенанта Васильева, получившего задачу на разведку, но уклонившегося от ее реализации и задачу не выполнившего.
5. Механика-водителя танка Т-34 98 тбр товарища Раздобушко, который не следил за приборами, перегрел мотор, из-за чего возник пожар в танке.
Анализируя вышеприведенные данные, понятно, что большинство попавших под следствие людей совершенно к предателям не относятся. Это даже не столько трусость, сколько традиционное российское разгильдяйство и головотяпство. К тому же обусловленное обстоятельствами: думаю, другое масло было залито в коробки передач из-за отсутствия нужного, а ехать на разведку «в непролазную грязь» — это значит вообще потерять машину. Русский человек, эдакий «хитрый полураб», зная, что руководство «высечет» его за любую провинность, выбирал меньшее зло. Но и начальники «не дремали» — наказания становились все жестче и какие-то результаты это приносило.