Ошибка комиссара
Шрифт:
И что делать? Скучно. Хоть на работу иди. Но если я сейчас припрусь на службу, то меня коллеги не поймут. Был бы я участковым, так может быть, и поперся бы, а так…
Барышня, на которую у меня были кое-какие планы на этот день (в кино там сходить и, вообще), усвистала в Кадуй (звонила на службу, сказала, что отец приезжал — велел помочь по хозяйству), так что, придется сегодня валять дурака. Можно бы в библиотеку сходить, но я там вчера был, а по субботам и воскресеньям в читальном зале яблоку негде упасть. Вишь, все стремятся к знаниям. И куда им эти знания?
Но коли проснулся, то надо вставать. Встал, почистил
Яичницу сделать или яйца сварить? Яичница предпочтительнее, но после нее сковородку придется мыть. Пусть будут яйца всмятку. Дешево и сердито. А еще быстро.
После завтрака жить стало веселее. Одевшись в парадно-выходную форму одежды, пошел на выход. Слаба богу, нынче дежурит не тетя Катя, которой не дает покоя моя личная жизнь, а «коренная ленинградка», поэтому мозги мне никто выносить не стал, а я шагнул на майскую улицу.
— Леха! — услышал я знакомый голос.
Ба, так это Саня Барыкин, а рядом с ним невысокая полненькая девушка.
Пожав руку Сане, раскланялся с дамой.
— Знакомься, это Людмила, — представил Барыкин свою спутницу.
Людмила? Не та ли самая, из-за которой Саня получил фингал под глаз, да еще едва не лишился комсомольского билета, а заодно и милицейских погон? Ну, ничему парня жизнь не учит. А Барыкин, между тем, продолжал:
— Да, Леха, можешь меня поздравить. Вернее, не только меня, но и нас.
— А с чем? — не понял я.
— А вот, — продемонстрировал Саня безымянный палец правой руки, украшенный обручальным кольцом.
— У! — выразил я свое восхищение и искреннее изумление. — Поздравляю!
А как тут не изумляться, если я со стопроцентной уверенностью знал, что Барыкин женится гораздо позже и, совсем не на той женщине? Нет, что-то идет не так.
Людмила зарделась, прижавшись к супругу, словно бы вышла замуж не во второй раз, а впервые, и теперь одновременно и гордится и, стесняется своего нового положения. Но что я знаю о женщинах? Может, для нее этот новый брак и стал настоящим? И, в какой-то мере, первым? Значит, Барыкин решил-таки остепенится. Молодец.
— Леха, а ты на меня не обиделся? — с беспокойством поинтересовался Саня.
— В смысле? — нахмурился я.
— Ну, в том смысле, что я тебя на свадьбу не позвал, — пояснил Александр, а потом торопливо добавил: — У нас, Леша, и свадьбы-то как таковой не было. Пока развод тянулся, то да се, словно и перегорели.Так, позавчера расписались, а потом с родственниками посидели. Вот, если бы настоящая свадьба, то я бы тебя в свидетели пригласил. Я, потом, на опорнике…
Саня сконфузился, опасливо посмотрев на супругу, а я понятливо улыбнулся. Барыкин собирается на своем опорном пункте «проставиться» по случаю свадьбы, а иначе народ может и обидеться. А Людмила-то, похоже, уже взяла супруга в свои пухлые лапки, а тот уже и побаивается говорить о времяпровождении, не связанном со служебными обязанностями. И правильно.
— Алексей, а ты с нами не хочешь пойти? — подала голос Людмила, а Санька добавил:
— А мы тут в зоопарк решили сходить.
— В зоопарк? — удивился я. — У нас зоопарк появился?
— А ты что, газеты не смотришь? Или ты как следователь только уголовные дела читаешь? — поинтересовался Саня.
Газеты я читаю, но про зоопарк я там ничего не видел. Или же не смотрел? Поэтому, я просто пожал плечами.
— На площадь Жертв Революции передвижной зоопарк приехал, из Москвы, — сказала Людмила.
Вот чего я никогда не любил, так это передвижные зверинцы и цирки Шапито с животными. Моя бы воля — я бы их вообще запретил. Посмотришь на зверюшек в тесных и грязных клетках, понюхаешь воздух, пропахший зловонием — сердце кровью обливается. Я бы устроителей подобных мероприятий сразу в тюрьму сажал за издевательство над животными. Но вслух сказал:
— Я на барахолку пошел.
Мысль отправиться на барахолку возникла только сейчас, не планировал. Но надо же как-то отвертеться. Но ребята настаивать не стали. Да и на кой, молодоженам кто-то третий? Им пока и вдвоем хорошо.
Молодожены еще немножко мне поулыбались, а потом мы разошлись. Они пошли прямо, по Ленина, а я свернул, чтобы выйти к своему бывшему участку.
По выходным на окраине (на пустыре) Панькино открывалась «барахолка». В будущем это станут именовать «стихийным рынком», а пока и так сойдет. Будь это на загнивающем Западе, называли бы «блошиный рынок», но у нас такого названия никогда не существовало. Пока.
Обширный пустырь, никак не оборудованный. Больше народ передвигался на ногах, а не сидел на местах, хотя были и такие. Для этого надо прийти сильно раньше, чтобы занять место, а потом и отстоять его от других претендентов. Броуновское движение. Были какие-то прилавки с х-образными ногами, но, в основном, торговали либо на картонках, брошенных на землю, на мешковине, либо уж совсем демократично — на газетах. Стихийная торговля, никем не управляемая. Бери то, что тебе не надо — и ходи, предлагай другим.
У нас говорили, что на барахолке можно даже медведя в шерсти купить. А можно и «девушку» на час-другой.
На стихийном рынке можно купить продукты — сало с вареной картошкой, соленые огурцы, всякие маринады. Варенье на любой вкус.
Тут же лежат носильные вещи — от женских трусов до грязных тулупов. Инструменты — хоть пилы с топорами, хоть напильники и рубанки. У кого-то муж умер, избавляются от ненужного, а кто-то с работы тащит. Вон, какие-то люди лампочки продают, розетки, не иначе, сами-то из электриков. В два раза дешевле, чем в магазинах. В огромном количестве хозяйственное мыло. Его на заводе работягам выдают, чтобы спецовки стирать. Но выдают по два куска в месяц, а робы лучше стирать с порошком. А мыло куда девать?