Ошибка по наследству
Шрифт:
Сергей и Юлия частенько дрались между собой, дети в этот момент охладевали от ужаса. Иногда в драку вмешивались родители Юлии, но это не всегда помогало.
Сергей заливал своё горе практически каждый день. Что-то сломалось в нём, депрессия жгла сердце. И понятно, почему – он уехал уважаемым преподавателем в престижном университете, а сейчас должен работать обычным дворником и скотником. Он обязан ухаживать за коровами, убирать навоз и принимать роды у них.
Юлия тоже употребляла регулярно алкоголь. Она рано вышла замуж, родила ребёнка. Почему то она считала, что если родила ребёнка, он должен быть таким, каким она сама придумала. Он должен быть умным, красивым, в общем очаровательным. А вышло совершенно не то. Дочь так и трепет нервы. А ещё ей не нравилась её работа пекарем, ведь она мечтала стать педиатром, а не это всё. Каждый
Некоторое время в их семье наступало перемирие – родители переставали пить, работали. Во время отпуска Сергея – он возил детей и жену купаться на озеро, а так же собирать грибы и ягоды. Но что чуть не так, всё повторялось заново: пьянки, гулянки, драки, крики.
Дарье никогда не покупались игрушки, она неистово мечтала о кукле Барби. Она завораживающе смотрела, как одноклассницы играли куклами на перемене, и завидовала им. Они не пускали девочку играть вместе, только лишь смеялись, что даже куклы у неё нет. Дарья вязала узлы на носках, чулках и представляла, что сам узел – это голова куклы, а остальные части носка – это волосы и туловище. Она пыталась шить одёжку куклам, которых у неё нет, примеряя на большой моток ниток для шитья. Поразительно работала фантазия у этой маленькой, вредной девчонки. Сергей и Юлия начали думать, что Дарья колдунья какая-то, раз вяжет узлы, но девочка боялась сказать, что это «куклы», во всяком случае, она понимала, что это не совсем нормально. Сергей перестал возить семью на какой-либо отдых, будь это речка, озеро, или на худой конец по грибы. Они часто обсуждали, что поедут в горы отдыхать, в какой-нибудь соседний город, где много фонтанов, где есть музей, зоопарк и карусели. Дарья не понимала, что это всего лишь мечты родителей, и принимала всерьёз то, что они туда обязательно поедут. И когда они в очередной раз никуда не едут, девочка обижалась не на шутку.
Она будет любить тех, кто хоть немного проявил к ней тепла и интереса. Но тут же, вмиг забудет об этой любви, как столкнётся с новыми предательствами, любых рандомных людей, будь то подруга, то парень, то родители, к которым сначала она привязывалась, а потом с болью в душе сидела в ванной на полу и рыдала от предательства этих людей.
3 глава.
Я была слишком наивна и глупа, когда думала, что придя в первый класс, я обзаведусь друзьями, и, возможно забуду о бабушке. Точнее о том, что её больше никогда не будет рядом. Реальность очень жестока. Одноклассники изначально не приняли меня в свой, так сказать, коллектив. Одна девочка была дочерью учительницы, и лучшая половина класса смотрела только ей в рот и хотели дружить только с ней. Другая половина класса дикарей – им нужно подраться, и желательно побить других. Мальчишки больно били пеналом по голове, а девчонки просто обзывались и плевались. Я сидела с толстой девочкой за партой, которая оставалась два раза на второй год. Вот в ней я увидела подругу, хотя она, конечно же, хотела дружить с дочкой нашей учительницы. И при любой удобной возможности она открывала мои секреты этой девочке, и надо мной, конечно же, глумились всем классом. Я ненавидела эту девочку, и не только потому, что она королева класса. Она мерзкая и лицемерная. Красивого в ней ничего не было, разве что волосы у неё очень длинные. И язык. Её мать, учительница – мерзкая тётка, только своей дочке ставила хорошие оценки, всем остальным занижала. И я искренне её ненавидела. И не только из-за того, что она мне часто двойки ставила – она смотрела на меня свысока. Да, только на меня. Остальные хотя бы получали снисхождение. Я словно отброс общества, хотя никому и не сделала ничего плохого. В один день я спасла котёнка от мальчишек – они били палками бедное животное. Я, конечно же принесла его в класс, так как был разгар учебного дня. Одноклассники увидели, что он блохастый – начали издеваться надо мной. Обидные обзывалки, типа: блоха на комбайне, вшивая, и прочее.
Я остро ощущала себя лишней в этом мире, и всё больше хотела покинуть эту собачью жизнь.
Всё настолько надоело, что для меня всё превратилось в кошмар, и перед сном я думала – а что, если я сплю? Что, если я проснусь, и всё будет хорошо? Но я просыпалась, и снова попадала в эту действительность. Я приходила со школы и ревела, потому что меня либо побили, либо порвали одежду, или обзывались и смеялись надо мной.
Маме было бесполезно жаловаться – она считала, что я должна сама давать сдачи обидчикам. Одно дело дать отпор, другое дело, когда весь класс, включая учительницу откровенно меня гнобили, и унижали. А дома каждый день ждал ремень, причём за любую провинность. Как жить в таком мире? Когда даже родители тебя не любят…
В один из таких дней я решила свести счеты с жизнью. Я не могла, я больше не могла так жить. Наглотавшись каких-то таблеток, я легла в кровать дожидаться своего часа с мыслями – ну вот и всё, скоро я перейду в другую реальность. Мне было очень страшно умирать, но я была готова. Отец ходил по дому и ничего не замечал – занимался своими делами. Но потом всё же подошёл ко мне со словами:
– Ты чего разлеглась, как корова, в шесть вечера? Иди посуду хоть помой, мать придёт, ремня получишь. И уроки тебя ещё ждут, не забыла?
Я встала с сильной болью в голове, а тело перестало меня слушаться, подойдя к раковине с огромной кучей грязной посуды, я отключилось от этого мира. Сквозь туман я слышала, как отец ругался и думал, что я притворяюсь. Но нет, это уже не притворство и сейчас я перейду на другой уровень.
Я не знаю, сколько по времени я была в отключке, но пришла в сознание в больнице. Первая же мысль: зачем меня спасли? Оглянувшись, поняла, что в палате я находилась одна. Голова очень болела, а ещё подташнивало.
В палату зашла медицинская сестра и поставила мне укол, так же она пыталась меня разговорить, но я не хотела ни с кем говорить.Все дни в больнице я практически ни с кем не разговаривала, много думала и мечтала, что всё же что яд подействует. Но нет, этого не произошло, да ещё психолог постоянно дежурит возле меня, жутко раздражала своим: о чём ты сейчас думаешь, Даша?
В день выписки меня забрала мама, и всю дорогу до дома она кричала на меня: как я могла, да как я посмела. С ней мне тоже не хотелось разговаривать, я просто ушла в себя, огородившись от всего мира. Я больше не хочу находиться в подобной обстановке, мне сложно, больно. Я чужая.
Хоть родители изображали заботу и понимание ко мне, всё равно, всё время, каждую минуту мне хотелось убежать из дома, хотя бы на время не видеть никого. Я просто бродила по улицам, пока не стемнеет, и думала лишь об одном: я хочу жить другой жизнью. Мне было мерзко, некомфортно в доме моих родителей. Как же я радовалась, когда они уезжали на весь день по грибы, или ягоды. Я целый день делала то, что хочу – смотрю мультики, гуляю с братом на улице, готовлю то, что мне нравится. В свои 8 лет я уже умела готовить: жареный картофель, яичницу, макароны с тушенкой и блинчики. Но как только родители приезжали домой, начиналось одно, и, то же каждый раз: – ты не помыла посуду, не помыла пол, не убрала у куриц.
В школу мне по-прежнему было морально тяжело ходить: унижения не прекращались никогда. Только теперь меня называли – нищебродка, и постоянно указывали на то, что мои родители пьют и никогда не устраивают мои дни рождения. На свои праздники меня перестали звать одноклассники. А на чаепитиях потакали, что я ничего не принесла, а только постоянно забираю с собой остатки конфет. Но никто из них не знал, что я беру эти остатки для младшего брата, ведь он тоже ничего, кроме хлеба и супа из бобов, или чечевицы не видел. Молоко от коровы тоже сильно не разрешали пить, ведь она очень мало давала молока – два-три литра за день. У мамы и папы опускались руки от происходящего – корова мало даёт молока, куры плохо несутся, гусей воруют, уже троих гусят украли. Но они сами решили поменять свою жизнь, и ещё хотят, что бы я их понимала. Я не понимаю, и всё.
У меня никогда не было полноценного нового года – у нас не стояла красивая, украшенная шарами и гирляндами ёлка. Но однажды, я уговорила родителей поставить зелёную красавицу дома, но без украшений, от слова совсем. У нас просто не было ёлочных игрушек и украшений, и так же не было денег купить всю эту атрибутику. В тот год я впервые пришла на школьный новогодний утренник, и я просто поднимала с пола дождик, серпантин и мишуру. Я совала это всё под платье, чтобы принести домой и украсить хотя бы этим ёлку, так же я рисовала шарики, вырезала снежинки, ёлочка выглядывала одним боком в окно, и я хотела, что бы люди видели, что у нас тоже стоит красивая ёлка. Но мать всё сдёргивала с веток ёлки, приговаривая, что это мусор, и если я ещё раз навешаю на неё всякую фигню, она меня выпорет ремнём. Никто не ценил моих стараний, никто не ценил меня, а только шпыняли и унижали.
Конец ознакомительного фрагмента.