Ошибка в объекте
Шрифт:
...Жена Лебедева Василия Федоровича подтвердила, что сын во время обеда зашел к ней в кухню и попросил чистый пузырек. Она дала ему. А вот для чего он понадобился, она не знает, не спрашивала.
В тот же день Агеев направил в прокуратуру города Москвы отдельное требование, в котором просил допросить кандидата биологических наук Круп-нова, приезжавшего в Сытую Зегзину, но тут же понял, что ждать ответа неделю, а, может быть, даже и больше, он не имеет права. Нужна оперативность. И уже буквально через час из кабинета местного участкового
Олег Петрович хорошо помнил командировку в Сытую Зегзицу и все обстоятельства, связанные с ней. К тому, что знал уже Агеев, свидетель добавил несколько важных штрихов. Для отравления волков использовался цианистый калий. Это раз. Отвечая на вопрос Юрия Васильевича, он действительно назвал его буквенное обозначение. Это два. И наконец, Крупное подтвердил, что когда он с Лебедевым-старшим и районным охотоведом пошли на обед, сарайчик, где находился яд, оставался открытым. А вот на вопрос следователя - мог ли кто-нибудь, и в частности Лебедев-младший, воспользоваться случаем и отлить себе какую-то часть яда - Крупнов, видимо испугавшись ответственности за небрежность хранения яда, вразумительного ответа не дал...
Но и эта информация, которой теперь располагал Агеев, давала ему достаточно оснований, чтобы перекинуть логический мостик между трагическими событиями в Южноморске и травлей волков на Брянщине. Связующим звеном, по убеждению следователя, был тренер Лебедев.
В тот же вечер Агеев и Карапетян решили выехать в Шостку. Но перед этим они заехали в Сытую Зегзицу, где изъяли непочатую бутылку с горилкой, которую привез отцу Юрий Васильевич Лебедев. Она была майского производства, и это обстоятельство, по мнению инспектора уголовного розыска, могло представить для следствия несомненный интерес. Агеев согласился с ней.
На следующий день следователь первым делом послал на экспертизу бутылку с горилкой, изъятую в Сытой Зегзице. Затем вместе с Карапетян отправился к Лебедеву Юрию Васильевичу.
Открыла жена. Тихая, вежливая женщина. Она сказала, что Юрий Васильевич ещё вчера уехал в летний спортивный лагерь за город и вернется часам к пяти.
Агеев начал с допроса жены.
– В позапрошлую пятницу ваш муж куда-нибудь уезжал?
– спросил Агеев.
– В деревню к родителям.
– В котором часу?
– Он говорил, что собирается выехать двенадцатичасовым автобусом... Но вдруг забежал домой в начале третьего...
Агеев незаметно переглянулся с Ка-рапетян.
– Вы не путаете?
– Да нет. Кончился обеденный перерыв в магазине, я собиралась выйти за покупками...
– Зачем он вернулся?
– продолжал допрос Агеев.
– Сказал, что-то забыл взять. Стал возиться в своей комнате, уронил что-то... Потом вышел с коробкой, говорит: вот, упала нечаянно, разбился шприц...
– И где он?
– еле сдерживая волнение, спросил следователь.
– Юра попросил выбросить на помойку. Я так и сделала... Правда, иголку
– Где игла?
– На полке, наверное...
– Вы говорили мужу о ней?
– Зачем?
– удивилась Лебедева.
– Он только спросил: выбросила ли я шприц? Я сказала, что да. Об иголке речи не было...
Задав ещё несколько вопросов, Агеев попросил жену тренера показать иглу.
Та, аккуратно завернутая в бумажку, лежала на полке в книжном шкафу.
Карапетян вызвала понятых. Изъяли иглу и решили срочно отправить её на экспертизу.
– И еще, - сказал Виктор Сергеевич.
– Надо на всякий случай обеспечить, чтобы Лебедев вернулся вечером из спортлагеря именно в Шостку, а не исчез в неизвестном направлении...
– Ясно, - кивнула Карапетян.
– И прямо в прокуратуру... Кармия Тиграновна помчалась в бюро судебных экспертиз, а следователь продолжил обыск. Но ничего интересного (главным образом, пузырька, в котором мог быть яд) обнаружить не удалось.
В шесть часов вечера Лебедев появился в прокуратуре.
Карапетян доложила следователю, что другой подозреваемый, Евгений Афонников, тоже в городе. Вернулся из совхоза.
– Его, возможно, допросим позже, - сказал Агеев.
– Сначала разберемся с тренером.
Кармия Тиграновна пошла в бюро судебных экспертиз, где обещали уже подготовить заключение об исследовании бутылки с горилкой и иглы от шприца.
– - Чем вызвала такая спешка?
– недовольно спросил Лебедев, когда Агеев приступил к допросу.
– Я ведь день провел на тренировке!.. Мои заслуги могли бы, кажется, послужить основанием, чтобы отнестись с пониманием и уважением. Как-никак подготовил в свое время серебряного призера республики, бронзового Спартакиады...
– Извините, - смиренно сказал Виктор Сергеевич, - но вынужден... Возникла необходимость задать вам несколько вопросов...
– Что ж, задавайте, - вздохнул Лебедев.
– Вот вы на прошлом допросе говорили, что уехали в Сытую Зегзицу двенадцатичасовым автобусом. Так?
– Ну... Говорил...
– осторожно ответил Лебедев.
– Значит, в начале третьего вы были на пути к родителям?
– Двигался, так сказать, - кивнул тренер.
– Вы обладаете способностью быть одновременно в двух местах?
– спокойно спросил Агеев.
– Не понял...
– настороженно посмотрел на него Лебедев.
– Ваша жена утверждает, что в начале третьего вы заходили домой.
Лебедев некоторое время молчал.
– Вы знаете, запамятовал... Действительно, только мы сели в автобус, как машина сломалась... Следующая в три часа... Я забежал домой. Понимаете, забыл теплые носки. Для отца купил...
– И разбили нечаянно шприц?
– С кем не бывает, - развел руками Лебедев.
– Вы просили жену выбросить его?
– Если у вас, к примеру, разобьется рюмка, вы что, храните осколки? усмехнулся тренер.