Ошибка Заклинателя
Шрифт:
Эмме очень хотелось поделиться наблюдениями с Эриком, но она прекрасно осознавала, что за каждым движением пристально следят.
Вечером перед закатом, их повозка на ногах отошла от дороги в лес, и там на широкой поляне со скрипом опустилась вниз.
Первыми наружу вышли охранники, чтобы проверить на безопасность. Затем окликнули служанок, те захватили ковры, подушки, мешки со снедью, и заковыляли вон, не переставая перебрасываться фразочками и хихикать. Следующей, величественно и неспеша, вышла Деви. Только после того, как все удостоверились,
Эмма не могла сдержать улыбки, когда ступила на жухлую траву. Тут было заметно теплее, чем в столице, и на деревьях не успела облететь листва. Эмма залюбовалась алым, багрянцем и лимонно-желтым цветом в лучах заходящего солнца. Прозрачный воздух, тишина, нарушаемая лишь негромкими голосами, запах леса после дождя… В груди разлилось ощущение тихого счастья, особенно, когда Эрик молчаливо встал рядом так близко, что Эмма не смогла противостоять искушению опереться спиной на его грудь.
Деви опустилась на колени на расстеленном коврике, лицом к заходящему солнцу. Служанки встали на колени, по две с каждой стороны. Охранники образовали полукольцо, оставив пространство напротив Деви свободным.
Один из них шикнул на Эмму, и та, опешив, тоже опустилась на колени. Это удовлетворило охранника и тот ободряюще подмигнул ей.
Деви запела грудным, очень красивым завораживающим голосом. Глаза служанок остекленели, они погрузились в приятную полудрему с улыбкой на лице. Напев вплетался в осенний вечер, как золотой узор на бархатной ткани, расвечивая и дополняя его. Казалось, что вокруг посветлело, пожухлая трава приподнялась, а цвета стали ярче, словно стерся невидимый слой пыли.
Эмма почувствовала умиротворение и расслабленность. Впасть в транс подобный служанкам ей мешала одна мысль. Эмма внезапно поняла, каким образом южанка влюбилась в Адама.
20.4
Ей представилась одинокая юная девушка в чужой стране, которая подобно ей забрела на центральную площадь, где пел заклинатель. Их песни роднились тем, что были пропитаны эмоциями и заставляли слушателей уносится далеко от действительности. Может быть, Деви удалось увидеть в душе Адама нечто, скрытое от остальных, но понятное близким по духу людям.
Деви боготворили в клане и у нее не было причин сомневаться в собственной привлекательности. Возможно, тогда она в первый раз в жизни столкнулась с отказом… и от этого лишь сильнее захотела близости с заклинателем.
Первая любовь — самая сильная.
Деви готова отказаться от собственного тела, согласиться на жизнь в другой стране, и все это ради Адама…
Эмма вспомнила, как очнулась на алтаре. Вежливые манеры заклинателя казались изощренным издевательством, а за каждым словом мерещилась ложь. Каким фальшивым прозвучало признание в любви в первый же день знакомства! Если бы Деви была на ее месте, она бы взорвалась от счастья, но Эмма тогда лишь досадливо отмахнулась. Ей стало стыдно за то, что не оценила искренность чувств.
А может, все к лучшему, может, справедливость восстановится, если Адам воссоединиться с Деви? В конце-концов сама Эмма влюблена в другого и не может ответить взаимностью заклинателю. Как это представить — любить двоих? Эмма дитя другого мира и других традиций. Для нее будет один единственный, и она желает Эрика…
Глупые мысли, нужно думать совсем о другом. Им бы добраться на юг без приключений, затем каким-то образом попасть назад и успеть оформить бумаги, прежде чем жена Гу Сьяо доведет их до банкротства.
— Сестренка, смотри! — тихо окликнул ее Эрик.
Вокруг Деви из земли росли прозрачные слезинки Хуа. Вместо того, чтобы созреть в круглую сферу, они взрывались снопами света, озаряя все вокруг голубыми искрами. Высвобожденная энергия Ши текла к жителям Оду, а оттуда протягивалась к Деви, как к драгоценному камню посреди плетенного колье. Деви получала энергию из самой земли и от своих соотечественников. Неудивительно, что она хвасталась магической мощью Оду.
Теперь Эмме стало понятно благоговение старушек. Они не обслуживали богатую хозяйку, о нет! Они холили священную жрицу, близкую к божеству.
Эмме вспомнилось, что еще в самом начале Деви упоминала, что у них в Оду, когда принимают в клан, человек обретает семью. Имела ли она ввиду то странное единение, что ныне происходило на поляне?
Когда они обменяются телами, должна ли будет Эмма так же обслуживать жрицу и делиться энергией Ши?
Деви закончила петь и открыла глаза. Служанки тут же всполошились, принялись разжигать костер, резать овощи на ужин и обустраивать палатки для ночлега. Охранники тоже разделились, кто-то отправился за водой, другие заняли тост, третьи расположились отдыхать на подушках.
Эмма подошла помочь одной из служанок, перехватила тяжелую вязанку дров из рук. Старушка с благодарностью улыбнулась, придерживая спину.
— Как тебя зовут? — спросила Эмма.
— Амин, но тебе нельзя звать меня по имени, ты не из нашего клана. Зови меня, избранной.
“Даже так?” — подумала Эмма, приподняв брось.
— Хорошо, избранная, скажи, как тебе помочь.
На нее с радостью перебросили самую тяжелую и грязную работу. Эмма надеялась переброситься парой слов с Амин и начать наводить мосты, но вместо этого обнаружила, что несет к речке вонючие ночные горшки на помывку.
“Как ни крутись, все равно вернешься к истокам”, — хмыкнула Эмма, вспоминая подработку по уборке в штатах.
Только, на сей раз рядом шел высокий светловолосый мужчина, который забрал тяжелые горшки из рук Эммы.
— Приветливость сестренки не оценили? — с улыбкой спросил он. — Ничего страшного, этот брат уверен, что им не устоять.
— Что ты думаешь обо всем этом? — Эмма сделала расплывчатый жест рукой, рассчитывая, что Эрик схватит на лету ее растерянность по поводу увиденного.